Барбара Данлоп - Испытание ложью и правдой

На экране появилась картинка. Название в нижней части гласило «Шейн Колборн – еще один скандал?»

– Я не могу в это поверить. – Шейн упал в кресло, готовясь к худшему.

Дарси в черно-белом платье выглядела уравновешенной и прекрасной. У Шейна внутри все закипало от гнева.

– Вы говорили, – начал Беркли Нэш, – что Далтон Колборн украл изобретение вашего отца.

– Я говорила, что между двумя семьями существуют некоторые разногласия, кому принадлежат подлинные авторские права.

Беркли нахмурился.

– Но вы считаете, что чертежи турбин, которые разработал ваш отец, были украдены.

– Мой отец дал понять, что бывший партнер, Далтон Колборн, использовал одно из его изобретений в своих интересах.

– И теперь Шейн Колборн чинит вам препятствия.

Дарси улыбнулась и вздохнула.

– Вот, начинается, – предупредил Джастин.

– Хотя Шейн Колборн не согласен со мной в этой конкретной ситуации, – сказала Дарси, – познакомившись с ним, я поняла, что он порядочный профессиональный человек.

– Он не согласен с вами? – переспросил Беркли, очевидно, пытаясь сосредоточиться на конфликте.

– Нет, – подтвердила Дарси. – Но то, что он предоставил мне свободный доступ к архивным документам компании, лишь подчеркивает его честность и принципиальность.

– Что она делает? – недоумевал Шейн.

– Вы хотите сказать, что хорошо его узнали? – спросил Беркли.

– Думаю, она помогает тебе, – отозвался Джастин, явно озадаченный.

– Очень хорошо, – ответила Дарси.

– Значит, у вас личные отношения с Шейном Колборном? – спросил Беркли с особой интонацией, вложив богатый смысл в свои слова. – Полагаю, именно это повлияло на его решение предоставить вам неограниченный доступ к архиву.

– Опасный момент, – насторожился Джастин.

Шейн замер.

– Я не состою в романтических отношениях с Шейном Колборном, если вы об этом.

– Да ладно, мисс Риверс. Будьте честны со зрителями. Судя по тому, что мы слышим, у Шейна Колборна возможен только один вид отношений с красивыми женщинами.

– Это прямая трансляция? – спросил Шейн. Не то чтобы он мог остановить программу. Все закончится, прежде чем он успеет добраться до центра Чикаго.

– Я буду честна, мистер Нэш. Я шпионила за Шейном несколько недель под прикрытием работы в «Колборн аэроспейс». Когда он узнал об обмане, не вышвырнул меня, а предложил помочь.

Шейн посмотрел на Джастина.

– Что за…

– Значит, вы не спите с Шейном Колборном?

– Нет.

– Формально нет, – пробормотал Шейн себе под нос. В настоящий момент нет. Беркли ведь не спросил ее, спала ли она когда-либо с Шейном.

– Простите меня, мисс Риверс, – сказал Беркли, явно разочарованный тем, как развивается разговор. – Но после всего, что мы слышали от таких людей, как Бьянка Ковингтон, трудно поверить в эту сказку о «белом рыцаре».

– Я бы не стала называть Шейна Колборна «белым рыцарем».

– А как бы вы его назвали?

– Я бы назвала его этичным и профессиональным бизнесменом. Бьянка Ковингтон и другие брошенные любовницы могут лить на него сколько угодно грязи, но как бывший сотрудник «Колборн аэроспейс» и как человек, находящийся в состоянии противоборства с мистером Колборном, я должна быть честной и сказать, что уважаю его и как мужчину, и как генерального директора.

– Вы считаете, что Бьянка Ковингтон облила его грязью?

– Я считаю, что Бьянка Ковингтон достойна презрения.

Беркли усмехнулся, явно в восторге от нового поворота в разговоре.

– Бьянке Ковингтон будет что сказать на этот счет.

– Полагаю, что так. Но я сомневаюсь, что она будет преследовать меня.

– Почему нет?

– Потому что скандальная книга с моим именем на обложке никогда не будет продаваться так хорошо, как ее.

– Это интересно, – пропел Беркли, практически потирая руки от ликования.

– Мы должны заплатить ей, – сказал Джастин.

– Вы обвиняете Бьянку Ковингтон в клевете? – спросил Беркли.

– Я хочу сказать, Шейн Колборн слишком джентельмен, чтобы обвинить ее во лжи.

– Но по вашим словам, она лжет.

– Шэйн Колборн, каким я его знаю, не сделал бы ничего из того, что написано в книге.

– А как насчет поэзии?

Выражение Дарси чуть изменилось, и Шейн напрягся.

– Стихи, которые он декламирует в постели, – настаивал Беркли.

– Каждому свое, – спокойно ответила она. – Лично я люблю шампанское, свечи и долгие прогулки по пляжу.

Беркли посмотрел в камеру:

– Примите к сведению, чикагские холостяки.