Кэтрин Манн - Пламя желания

– Спасибо, что подошла, чтобы поговорить со мной, Сейдж. Благодаря общению я не чувствую себя совсем беспомощной.

– Дорогая, ничего не поделаешь. – Сейдж присела в пляжное кресло рядом с гамаком. – Ты была в автомобильной аварии.

– Я понимаю, что со мной произошло, но мне трудно доверять себе. – Она закатила глаза. – Но хватит о моих проблемах. Расскажи мне о себе. Откуда ты? Ты здесь с семьей? Как мы подружились?

– Ох, как много вопросов! – Сейдж подняла пальцы, окрашенные зеленым лаком. – Я из Вашингтона. Мой муж – член палаты представителей конгресса США, поэтому мы сохранили здесь дом, чтобы жить во Флориде. Двое наших детей учатся в частной школе-интернате. Мы с тобой подружились на вечеринке арт-галереи по сбору средств для бездомных.

Все сказанное совпадало с тем, что рассказывал Портер.

– Какой вид искусства тебе нравится?

– О, об искусстве я знаю мало. – Сейдж с резким самоосуждением махнула рукой. – Я была на вечеринке ради канапе, шампанского и кинокомпании. И ради помощи бездомным. Мне нравится участвовать в благотворительной деятельности. Это возможность провести время с пользой.

– Как мило. – Алэйна не знала, что еще сказать этой необычно откровенной женщине.

Сейдж наклонилась к ней, опершись локтями о колени:

– Ты в порядке? В самом деле все в порядке? Я так волновалась. Я приезжала в больницу, когда узнала об аварии, и принесла цветы. Но к тебе никого не пускали. Я бы устроила вечеринку по случаю вашего усыновления ребенка, но сейчас не время. Подождем, когда к тебе вернется память.

– Я думаю, так будет лучше. Я по-прежнему… отдыхаю.

– О, верно. А я, дурочка, тебе надоедаю. Я так обрадовалась, когда увидела тебя, и хотела убедиться, что у тебя с Портером все в порядке.

В последних словах Сейдж был подтекст.

– Мы наслаждаемся возможностью быть родителями, – сказала Алэйна.

– Как нога вашего малыша?

– Он выздоравливает.

– Я так рада. – Какое-то время Сейдж рассматривала свои зеленые ногти. – Я не верила, что ты приедешь сюда в этом году после того, как в прошлое Рождество к тебе приезжал мужчина.

Алэйна заставила себя сохранять спокойствие. Она не собиралась ни о чем расспрашивать Сейдж, которую фактически считала незнакомкой.

– Спасибо, что зашла ко мне.

– Мне не следовало ничего тебе говорить. Я думала, что он связывался с тобой. Я не хотела тебя расстраивать. – Она встала и отряхнула песок с ног. – Пожалуйста, прости меня.

– Прощаю. Тебе нелегко определить, что можно мне говорить, а что нельзя. – Алэйна встала и увидела Портера, который шел в их сторону, неся корзину для пикника. – А вот мой муж.

Сейдж снова наморщила нос:

– Мне пора.

– Счастливого Рождества тебе и твоей семье!

– Взаимно, дорогая. – Сейдж быстро пожала руку Алэйне. – Наслаждайся первым визитом Санта-Клауса к твоему малышу.

Конечно. Алэйна должна думать о первом Рождестве для Томаса. О том, какие игрушки ему купить, чтобы он играл ими в следующем году. Или испечь рождественское печенье, как когда-то делала ее мать. Пора создавать собственные семейные традиции с Портером.

Возможно, в их семье уже были традиции. Об этом сложно сказать, учитывая, что в доме ничто не напоминает о деятельности Алэйны.

Она жаждала домашнего тепла и уюта. Хотела снова стать нормальным человеком.

Когда все наладится, она и Портер обсудят, как побаловать их прекрасного сына.

Сердце Алэйны с тревогой сжалось.

Она посмотрела на Портера. Он был в нескольких метрах от нее. При виде его у нее снова перехватило дыхание.

Она неторопливо оглядела его, пока он подходил к ней с корзиной в руках. Широкие плечи и грудь, решительный подбородок. Сильный и целеустремленный человек.

От его непринужденности и улыбки ее сердце билось чаще. Несмотря на суровый внешний вид, Портер умел быть располагающим, понимающим и даже ласковым.

Она хотела его поцеловать. Чтобы понять, каково им было вместе. В постели. Или в душе. Или во многих других местах, где представляло их ее воображение.

Или она это просто придумала? Вряд ли. Между ними чувствуется неоспоримое физическое влечение с тех пор, как она увидела его в больнице.

Алэйна снова задалась вопросом, до конца ли Портер с ней откровенен. Она просто не представляла, что он может что-то скрывать от нее по ее вине.

Солнцезащитные очки закрывали глаза Портера от лучей позднего утреннего солнца. Портер торопливо шел к жене, надеясь увидеть ее в гамаке и застать врасплох. Но потом он увидел, что она разговаривает с соседкой. Проклятье. Он специально выяснил, что семьи Хардингов не будет здесь на Рождество.