Пенелопа Дуглас: До тебя

И он ушел, а я озадаченно смотрел ему вслед. Мой друг продолжал меня удивлять.

Прав ли он?

Да.

Тэйт нужно было доверять мне. Мы все еще над этим работали, а я мог нажить себе проблемы прошлым вечером. Она бы беспокоилась и злилась, если бы что-то со мной произошло или если бы я сотворил какую-нибудь глупость.

К тому же в свое время ей казалось, что между мной и Кейси что-то было, и она до сих пор сомневалась. И теперь я был там же, где и ее подруга, но без нее, и это ее взбесило.

Я рванулся по коридору, готовый вытащить ее с урока математики, но притормозил, оказавшись в толпе учеников, которые куда-то направлялись всей массой.

Кто-то перекрикивался, кто-то шептался. Некоторые шли, уткнувшись в телефон – наверняка пересматривали то самое видео – меня пару раз окликнули, но я сделал вид, что не слышу.

Куда все идут, черт возьми?

И тут я вспомнил.

Актовый зал.

Сегодня утром там должно было состояться собрание.

На тему издевательств в школе.

Я с силой провел рукой по волосам и шумно, устало выдохнул.

Просто отлично. Думаю, я бы предпочел отрезать себе руку и втереть в рану соль.

Проклятье.

Я припустил вперед и попытался как можно быстрее протиснуться через скопление учеников, застрявших перед двумя двустворчатыми дверями зала.

– Джаред, – позвали меня, но я лишь отмахнулся.

Тэйт тоже была где-то здесь. Я устремился по проходу, пробегая взглядом по рядам. В нашей школе училось больше двух тысяч человек, но учеников девятых классов собрали отдельно в спортивном зале, поэтому сегодня народу здесь было чуть поменьше, чем обычно.

Попытка найти белокурую голову обернулась кошмаром. Я никогда прежде не обращал внимания на то, сколько блондинок учится в нашей школе.

Но я знал Тэйт.

И я сразу пойму, что это она, когда увижу ее. Поэтому я продолжил поиски, пока всех еще не попросили сесть.

Я прошел по центральному проходу, а потом стал возвращаться по нему обратно. Мое сердце учащенно забилось, когда я заметил ее фиолетовые «чаксы». Тэйт сидела, скрестив ноги, и одна ступня высунулась в проход.

Я быстро прошел по лиловой ковровой дорожке и склонился над ней, опершись на подлокотник ее кресла.

– Нам нужно поговорить, – тихо сказал я. – Сейчас.

Ее голубые глаза сузились, и у меня во рту пересохло.

Мои слова прозвучали угрожающе. Я сам рыл себе яму.

Успокойся, приятель. Внутри у меня все сжалось. То ли мне действительно так нравились эти стычки, то ли я просто к ним привык. Но я в них определенно поднаторел, вот и полез на рожон.

Не время и не место, да и хрен с ним.

– Теперь ты хочешь поговорить, – язвительно произнесла Тэйт, и я заметил рядом с ней Джесс Каллен, капитана команды по кроссу. Та замерла, наблюдая за нами.

Тэйт смотрела прямо перед собой.

– Ты, значит, можешь реагировать и поступать, как тебе вздумается, никого не спрашивая, а я должна бросать все дела, как только тебе захочется со мной поговорить.

Это был не вопрос. Скорее, вывод.

– Татум…

– Теперь я Татум, – усмехнулась она, глянув на Джесс. – Забавно получается, не правда ли?

– Из-за чего ты злишься? То, что произошло вчера, было сделано не для того, чтобы тебя обидеть.

Я крепче сжал подлокотник сиденья. Мне нравилось, когда Тэйт злится. Всегда нравилось.

Наш первый поцелуй на раковине, и я попался на крючок.

Но прямо сейчас она не столько разозлилась, сколько отстранилась. Сидела опустив подбородок и до сих пор так ни разу на меня и не посмотрела.

Вот это мне уже совсем не нравилось.

– Ты не берешь меня в расчет, – процедила она сквозь сжатые зубы. – Ни во что меня не посвящаешь, пока не испугаешься, что можешь меня потерять. Все на твоих условиях… по твоему графику. Я всегда в стороне, и мне приходится с боем прокладывать путь в твою душу.

Ее лицо было твердым как камень, она продолжала смотреть прямо перед собой.

– Я поговорю с тобой, Джаред. Только не сейчас. И не в ближайшем будущем. Мне нужно подумать.

– Чтобы прийти к собственным выводам конечно, – с упреком сказал я.

– А как иначе, если я одна в наших отношениях. Ты опозорил меня в коридоре. Опять! Ты швырнул меня под школьный автобус ради собственного удовольствия. Ты когда-нибудь пожертвовал чем-то ради меня? – Ее холодный тон разрывал мои внутренности.

Воздух с трудом, с болью проходил в мои легкие и выходил обратно.

Мне же едва удалось вернуть ее.

Она сомневалась во мне. Сомневалась в серьезности моих чувств.