Джоджо Мойес - Медовый месяц в Париже

У него под мышкой были зажаты два багета, и он беседовал с какой-то потрясающей блондинкой в приталенном темно-зеленом платье-пальто и в меховой шляпе с широкими полями. Должно быть, почувствовав мой взгляд, она посмотрела прямо на меня. Эдуард повернулся и помахал мне рукой:

– Спускайся вниз, cherie. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

У меня не было ни малейшего желания ни с кем знакомиться. Мне хотелось, чтобы он поскорее поднялся наверх, хотелось прижаться к нему и осыпать поцелуями. И тем не менее я запахнула халат и, тяжело вздохнув, спустилась по лестнице к парадной двери.

– Софи, это Мими Эйнсбахер. Моя старинная подруга. Она купила у меня несколько работ и позировала для пары картин.

Еще одна? – рассеянно подумала я.

– Примите мои поздравления по поводу вступления в брак. Никогда бы не подумала, что Эдуард… на это способен.

Ее взгляд показался мне неприязненным, да и с Эдуардом она вела себя слишком фривольно, и я вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.

– Очень приятно, мадемуазель.

Протянутую мной руку она взяла так, будто это была дохлая рыба.

В разговоре возникла томительная пауза. Два дворника мели улицу с противоположных сторон, дружно насвистывая. Из переполненных сточных канав тянуло гнилью, этот запах лег на старые дрожжи от выпитого вчера вина, меня внезапно затошнило.

– С вашего позволения, – пробормотала я, пятясь к двери. – К сожалению, я не одета для светских бесед. Эдуард, я пока поставлю кофе на огонь.

– Кофе! – воскликнул он, потирая ладони. – Ну что ж, Мими, очень рад встрече. Я скоро приду… прости, мы придем посмотреть твою новую квартиру. Похоже, она действительно шикарная.

Он поднялся за мной по лестнице, весело напевая себе под нос.

Пока Эдуард снимал верхнюю одежду, я налила ему кофе и забралась обратно в постель. Он поставил между нами тарелку, отломал кусочек хлеба и протянул мне.

– Ты с ней спал? – не глядя на Эдуарда, спросила я.

– С кем?

– С Мими Эйнсбахер.

Сама не пойму, почему я спросила; раньше я ничего подобного себе не позволяла.

Он едва заметно покачал головой, словно пытаясь отмахнуться.

– Возможно, – сказал он и, не услышав моего ответа, мрачно посмотрел на меня одним глазом. – Софи, ты ведь знаешь, что до встречи с тобой я отнюдь не был монахом.

– Знаю.

– Я самый обычный мужчина. И до нашей встречи достаточно долго был одинок.

– И это я тоже знаю. Более того, ты мне нравишься таким, как есть. – Я повернулась и поцеловала его в плечо.

Он притянул меня к себе и удовлетворенно вздохнул. Я чувствовала на веках его теплое дыхание. Затем он запрокинул мою голову и посмотрел мне прямо в глаза:

– Моя дорогая жена. Ты должна всегда помнить только одно: до встречи с тобой я не знал, что такое счастье.

Ну и какое мне дело до Мими и ей подобных?! – подумала я, уронила хлеб и закинула на мужа ногу, вдыхая запахи его тела и снова возвращая себе власть над ним.

И я даже почти в это поверила.

И вот в среду, когда мы выходили из мастерской (я торопилась на почту отправить письмо сестре), случилось так, что Мими Эйнсбахер как раз шла мимо, ну и Эдуард, естественно, предложил ей вместе позавтракать. И действительно, какой смысл есть в одиночестве, если можно в компании? Следующая встреча с ней произошла буквально два дня спустя. Был холодный ноябрьский день, я пыталась открыть массивную дубовую дверь на улицу Суффло, а Эдуард тем временем напяливал сикось-накось мне на голову выходную фетровую шляпу. Я хохотала и отпихивала его руки:

– Эдуард, шляпа съехала набок! Прекрати! Меня примут за сумасшедшую!

Его здоровенная рука лежала у меня на плече. Мне нравилось ощущать ее тяжесть.

– Какая приятная неожиданность! Доброе утро! – Мими вырядилась в пелерину мятного цвета и меховое боа, а талия была так туго затянута, что у нее, насколько я могла догадаться, посинели губы под слоем помады.

– Мадам Эйнсбахер. Не ожидала так быстро встретить вас снова.

И моя шляпка внезапно показалась мне до убогости нелепой.

– Мими! Я просто счастлив видеть тебя! – Эдуард выпустил мое плечо и, склонив голову, поцеловал ее затянутую в перчатку руку.

От этого зрелища я внутренне вздрогнула, но затем строго сказала себе: «Ну что за ребячество?! Ведь, в конце концов, Эдуард выбрал именно тебя».

– И куда это вы направляетесь в такой холод? Снова на почту? – Она бережно держала перед собой сумочку. Из крокодиловой кожи.

– У меня встреча на Монмартре с моим дилером. А жена собралась за продуктами.