Кара Колтер: Звездный час любви

Но судя по всему, в Нельсоне привыкли к разным странностям, никто даже не взглянул в ее сторону. Энжи призвала себя к спокойствию и еще раз, не торопясь, прочитала объявление. В нем отсутствовала дата, значит, место могло оказаться занятым. Бумага успела слегка обтрепаться по краям и выглядела немного подмокшей. Впрочем, текст настолько недружелюбный, что заинтересоваться этой вакансией мог только какой-нибудь вконец отчаявшийся бедолага вроде нее.

Энжи не знала, достаточно ли «зрелой» выглядит, но потом убедила себя, что двадцать пять – это безусловная зрелость. Ее никто не мог бы назвать «балаболкой», несмотря на открытый нрав и доброжелательность, которые, вероятно, и явились главной причиной теперешних проблем.

Анжелика Уизерспун стала объектом преследования.

Преследование. Казалось, такое бывает только в кино. Три месяца назад она согласилась выпить чашечку кофе с человеком, которого просто пожалела. И с тех пор все пошло кувырком.

Она заставила себя не думать о том, как следовало поступить, чтобы этого не случилось, и сосредоточилась на листке бумаги, который держала в руке. Прочитала объявление в третий раз. В голове возник образ пожилого джентльмена, немного сварливого и скуповатого, похожего на мультипликационный персонаж. Он остался один и нуждался в помощнице по хозяйству.

А Энжи нуждалась в небольшой передышке. И вот она. За нее надо хвататься обеими руками. Она почувствовала прилив решимости. Учитывая познания в домоводстве, Анжелика могла считать себя достаточно квалифицированной для такой работы.

– Извините. – Она с удивлением и стыдом услышала, как жалко звучит ее голос. Неужели то, что начиналось как досадный раздражитель, а потом вылилось в нечто более опасное, смогло за такое короткое время так сильно ее изменить?

Проходивший мимо мужчина носил дреды и, несмотря на июльскую жару, был одет в яркий вязаный балахон в полоску, из-под которого вместо штанов торчало что-то похожее на юбку. Когда он остановился и посмотрел на нее, Энжи заметила внимательные добрые глаза.

– Как проехать в Энслоу?

– Езжайте по шоссе, идущему вокруг озера. Это всего тридцать шесть миль, но ехать будете не меньше часа. На шоссе очень ветрено.

– Можно подумать, в Британской Колумбии бывает по-другому, – устало откликнулась Энжи.

– А-а, вижу, вы из Альберты.

Вот так, сама того не желая, она рассказывала о том, в какой провинции Канады она живет. А если ее преследователь будет задавать вопросы? Нет, вряд ли. Анжелика понимала, что для Уинстона вероятность встретить этого мужчину и спросить про нее близка к нулю.

– Точнее из Саскачевана, – соврала она и постаралась отделаться от неприятного чувства вины от вранья. – Вы что-нибудь слышали про Стоун-Хаус в Энслоу?

– Нет, но ничего не имею против разнообразия.

Учитывая богемную внешность незнакомца и исходивший от него резкий запах травки, Анжелика поняла, о чем он, и улыбнулась. Впервые с тех пор, как, вернувшись домой неделю назад, обнаружила, что старания Уинстона проникнуть в ее жизнь набирают обороты. Двери в ее новую квартиру были заперты, но на кровати вплотную к подушкам сидела новая плюшевая панда с красным бантом. Энжи могла поклясться, что платяные шкафы кто-то открывал. Это стало последним эпизодом в череде все больше пугавших событий, начавшихся три месяца назад, когда она имела неосторожность сказать невинное «да» на предложение выпить кофе.

Ужас, в который привел ее медведь с красной лентой, напоминавшей перерезанное горло, заставил ее обратиться в бегство. Но даже спустя неделю, где бы ни находилась, она не чувствовала себя в безопасности. Выехав из Нельсона, остановилась только раз на поляне для пикников, где уже отдыхали несколько семей, чтобы наброситься на сэндвич с арахисовым маслом. И вот теперь через полтора часа пути, следуя инструкциям, полученным в Энслоу, она остановила машину перед украшенным великолепными каменными столбами въездом на территорию нужного ей дома. Анжелика немного помедлила, но железные ворота стояли открытыми. И если она искала место, где могла бы безопасно отсидеться, – это определенно именно оно.

Она не видела дома, только длинную тенистую подъездную дорогу, исчезавшую за крутым поворотом. Энжи медленно двинулась по дороге, повернула, но дома по-прежнему не увидела. Перед ней тянулась аллея, проложенная по прекрасному старому лесу. Открыв окно, она оказалась в окружении чудесных ароматов, птичьего пения и солнечного света, игравшего на опавших сосновых иголках.