Ивонн Линдсей - Счастье в обмен на месть

– Могу я заплести ваши волосы в косу? – спросил Гален, лежавший в шезлонге рядом с ней.

– Вы? – изумилась Пейтон.

– Я стал настоящим мастером по укладке длинных волос. Я уже без посторонней помощи завязываю волосы Элли в хвостик. Интернет может помочь научиться чему угодно.

– О’кей. Продемонстрируйте свои таланты, – сказала Пейтон, садясь в своем шезлонге спиной к нему.

– Такие предложения делают мне не каждый день, – сказал Гален, понизив голос на октаву.

Пейтон была бессильна; ее тело отреагировало приступом желания. Она не смогла бы найти слова, чтобы описать это, такую глупую реакцию на тембр голоса, но внезапно она ощутила присутствие мужчины так близко от нее. Она сунула руку в свою пляжную сумку и достала расческу.

– Вам она может сначала понадобиться, – сказала она, протягивая Галену расческу.

Он взял ее и начал старательно расчесывать ее волосы. Пейтон никогда бы не поверила, что прикосновение постороннего мужчины к ее волосам может быть таким эротичным. Но было что-то необыкновенно чувственное в том, как Гален сопровождал каждое движение расчески прикосновением кончиками пальцев к ее голове. Ей захотелось вздохнуть от удовольствия.

Когда он закончил, она уже чувствовала себя пластилином в его руках. Она была рада, что сидела спиной к нему и он не мог видеть, как затвердели ее соски под тонкой тканью ее купальника. Но потом он стал снова распутывать ее волосы пальцами, и все мускулы ее тела напряглись.

– Вы в порядке? Я не сделал вам больно? – спросил Гален.

– Все нормально, – ответила она сдержанным тоном.

Господи, он ведь просто причесывал ее! Не соблазнял. Она не могла понять, как такое обычное каждодневное занятие могло так возбудить ее, но она постаралась взять себя в руки. Она сфокусировала свой взгляд на Элли.

Гален начал делить ее волосы на пряди.

– Вы хотите косу в три пряди или в четыре? – спросил он.

– Простите?

– Ваша коса. В три или четыре пряди?

– Я не знаю.

– А как заплетала вам косу ваша мама?

– Моя мама очень долго болела, а мой отец не имел возможности обучаться чему-либо в Интернете, когда я была маленькая. В любом случае какое это имеет значение? – немного резко спросила она.

– Тогда в три пряди. А завтра мы займемся плетением в пять прядей. А теперь не шевелитесь. Я должен сосредоточиться.

Гален работал молча. Закончив, положил руки ей на плечи. Его ладони были теплыми, а пальцы нежными, но ей они показались прикосновением клейма к ее обнаженной коже.

– Восхищаетесь своим творением? – с сарказмом спросила она.

– Что-то в этом роде.

И тут ее тело застыло в шоке, когда она ощутила прикосновение его губ к своей шее. Она вскочила с шезлонга, стараясь оказаться как можно дальше от него, потом поправила свои солнечные очки и повернулась к нему.

Гален смотрел на нее безо всякого раскаяния.

– Простите, не смог удержаться.

Он одарил ее озорной улыбкой, потом поднялся с шезлонга и побежал по берегу, туда, где Элли лепила из песка черепаху. Пейтон с завистью наблюдала за тем, как он с энтузиазмом присоединился к своей подопечной. Даже за такое короткое время знакомства с ним она уже поняла, что у него есть способность все упрощать. Нет сомнения, он был душой всех вечеринок, подумала она со злостью. Обаятельный миллиардер, никогда не имевший забот в своем привилегированном мире. Он никогда не приходил из школы в притихший дом, опасаясь, что именно сегодня найдет свою мать умершей в ее постели. Или что стук в дверь означает появление шерифа, который пришел выселять их из очередного дома.

Но он тоже знавал потери, напомнила она себе, стараясь быть справедливой. Смерть родителей Элли явно повлияла на него, а его отец умер, когда он был подростком. Это, должно быть, было ударом для него. Может быть, его беззаботность была лишь маской. Она пожала плечами, завернулась в саронг и направилась по пляжу посмотреть, как идут дела у Элли. Притворялся он или нет, не имело значения, потому что она была здесь не для того, чтобы наслаждаться обществом Галена Хорвата. Она здесь для того, чтобы выполнить работу, и ей следует не забывать об этом.

Была полночь, и Гален чувствовал себя уставшим и морально, и физически. Он вошел в дверь виллы, которая была их домом на время медового месяца.

– Хорошо, что вы вернулись, – донесся до него язвительный голос со стороны дивана. – Я уже начала думать, что вы бросили нас.

– Вы по мне скучали? – спросил Гален.