Джорджетт Хейер - Завоеватель сердец

– Помню, конечно. Но это все ерунда.

– В самом деле? Вильгельм намерен удержать и Англию, и Нормандию; быть может, ему удастся задуманное, на то он и Вильгельм. А вот после него… Что ж, пожалуй, мы не доживем до тех времен. Ступай своей дорогой, Жильбер.

– А ты? – Жильбер с неожиданной грустью взглянул на Рауля. – Мы с тобой еще увидимся в Руане?

– Ну конечно! – воскликнул Рауль. – Если все будет хорошо, герцог собирается вернуться в Нормандию после Нового года, и я, скорее всего, поеду с ним, если только… – Он сбился и покраснел.

– Если только не женишься, ты хотел сказать?

– Пожалуй. Видишь ли, я считаю, что должен остаться рядом с Вильгельмом. Я служу ему. Если увидишь моего отца, Жильбер, передавай ему привет и поклон от меня и скажи… не знаю. Скажи ему, что я получил баронство в Англии. Ему будет приятно услышать такие вести.

Жильбер кивнул.

– Хорошо, передам. Это – Марвелл, полагаю. Смею предположить, Эдгар был бы рад узнать, что его земли достались тебе, а не какому-нибудь чужаку. Счастливого пути, Рауль. Ты выбрал новый путь; я вернулся на старый. Быть может, когда-нибудь мы узнаем, кто из нас оказался прав. Но, в общем-то, меня это не очень интересует. Пока существует Нормандия, я принадлежу ей. Прощай и береги себя!

Они на прощание крепко пожали друг другу руки. Жильбер, повернув коня, отправился обратно в лагерь; Рауль смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду, и только тогда дал команду своему эскорту двигаться дальше.

Путь был нелегким, часто им приходилось ехать по бездорожью, а один раз они даже заблудились, так что только на третий день Рауль прибыл в Марвелл. Он не встретил никакого сопротивления в дороге, хотя местные жители провожали его угрюмыми взглядами и он знал, что будь с ним отряд поменьше, на него непременно напали бы. Крестьяне вели себя смирно, однако в глазах самого последнего серва сверкала жаркая ненависть. Рауль сказал себе: «Пройдет еще немало лет, прежде чем эти люди забудут о том, что мы – захватчики. Впереди нас ждет нелегкий путь, господин мой Вильгельм».

К югу от Винчестера на много лиг раскинулись зеленые луга и густые леса. Марвелл лежал в низине, в окружении невысоких пологих холмов; по его полям петляла неширокая речушка. Вокруг господского дома сгрудились хижины сервов; сам же дом, построенный из бревен, со сланцевой крышей и наружной лестницей, ведущей в покои на втором этаже, стоял на небольшом огороженном участке. Рядом виднелась скромная часовенка и несколько хозяйственных построек. Вся территория была обнесена частоколом, но ворота стояли распахнутыми настежь, и было очевидно, что нормандских визитеров здесь никто не ждал. Когда Рауль въехал в поместье, на часовне зазвонил колокол, возвещающий о возношении Святых Даров. Вокруг не было ни души, но стоило ему спрыгнуть с седла, как из дверей часовни высунулись любопытные лица, а потом выбежали и мужчины, на ходу хватая все, что могло сойти за оружие.

Рауль не двинулся с места. Не сделал он и попытки обнажить меч, хотя не оборачиваясь отдал короткий приказ своим людям, после чего те выехали вперед; блеснула сталь, и толпа сервов поспешно отступила.

Рауль обратился к ним на своем ломаном саксонском:

– Я пришел с миром. Но если вы нападете на моих людей, прольется кровь. – Он двинулся дальше один, не обращая внимания на ненавидящие взгляды, которые жгли ему спину, и вошел в часовню.

Дрожащими руками священник держал гостию [80]. Рауль остановился, снял шлем, преклонил колено и перекрестился.

У ступеней, ведущих к алтарю, в окружении служанок застыла Эльфрида. Все они со страхом смотрели на незнакомого рыцаря, а какая-то полная дама даже покровительственно обнимала Эльфриду обеими руками.

Рауль окликнул ее. Она же смотрела на него так, словно не узнавала, но, когда услышала его голос, сомнения девушки, похоже, рассеялись, чело прояснилось, и она неуверенно шагнула к нему, протягивая руки.

– О, ты пришел ко мне! – сказала Эльфрида. – Я так ждала тебя, Рауль!

Женщины с изумлением смотрели, как она идет к незнакомцу и глаза ее светятся любовью и лаской, но тучная дама, похоже, понимала нормандское наречие, потому что резко и укоризненно одернула девушку.

Рауль шагнул было навстречу Эльфриде, однако, едва он сжал ее руки в своих, как она отпрянула от него.

– О боже, твоя алая мантия! – прошептала она и закрыла лицо руками. – О, нет! Только не это!

Священник дрожащим голосом проговорил:

– Заклинаю тебе, нормандец, если ты почитаешь Господа нашего, уйди из этого святого места!