Лесия Корнуолл: Любовь на Рождество

«Голова у нее тверже любого из камней, из которых сложены стены замка», – подумалось Фионе. Пройдя по комнате, она подбросила в камин еще торфа, поскольку в шотландских домах гостей чтили и заботились о них, даже если ответной доброты от них не видели. По мнению Фионы, Иан не смог бы выбрать жену хуже Пенелопы Карри, а он заслуживал самой лучшей супруги, такой же доброй, заботливой и отважной, как он сам.

Не удержавшись, Фиона пустила пробный шар.

– А что ты подаришь Иану на Рождество, Пенелопа? – спросила она. – Может, твой подарок убедит его, что ты – лучшая дев… то есть леди, какую он только сможет найти.

– Подарю на Рождество? – Пенелопа изумилась. – Значит, в Шотландии вы делаете друг другу подарки?

– Да, и дарим их.

– А он мне тоже что-нибудь подарит? – спросила Пенелопа.

Фиона приподняла брови.

– Рождество – это прежде всего подарки, по крайней мере здесь, в Шотландии.

Пенелопа вскинула подбородок.

– Ну и что же тогда ему понравится?

– Какой-нибудь дар от всего сердца, – объяснила Фиона, твердо убежденная, что сердца у Пенелопы нет.

– То есть? – Пенелопа хмурилась.

Прикусив язык, Фиона только улыбалась. Если Пенелопа до сих пор ничего не поняла, если даже ни разу не поговорила с человеком, за которого собиралась замуж, и не узнала, что он любит, а что нет, тогда Фиона ничем не могла ей помочь, да и не хотела. Сама она вязала брату шарф из шерсти, которую вычесала, спряла и покрасила. Иан тоже каждый год собственноручно готовил Фионе подарок – обычно вырезал что-нибудь из дерева.

Дверь снова открылась. Фиона с надеждой вскинула голову, но увидела на пороге старую Энни.

– Неужто в Шотландии слуг не приучают стучаться? – осведомилась Пенелопа.

– Неужто в Англии молодежь не уважает старших? – парировала Энни и сверлила гостью взглядом до тех пор, пока та не отвела глаза.

Энни принюхалась.

– Чую таволгу, лаванду и тысячелистник, – объявила она, пригвоздив Фиону к месту пронзительным взглядом. – На что колдовали? – спросила она на гэльском языке.

– На любовь, – ответила Фиона.

– Для этой? – Энни повела глазами в сторону Пенелопы.

Фиона покачала головой.

– Для Элизабет и меня, – объяснила она, и Энни усмехнулась.

– Для этого ты еще слишком молода, девочка. – Она посмотрела в сторону камина. – И что же ты видела?

– Вообще-то ничего. Искры, – ответила Фиона, и Энни подошла к камину, чтобы заглянуть в него.

– Говори по-английски и подбрось еще торфа в огонь, если уж стоишь там, – распорядилась Пенелопа, но Энни пропустила ее слова мимо ушей.

– Только искры? Что-то вызвало метель, – продолжала по-гэльски Энни. – Я не заметила, что она приближается, и у Сэнди локоть не болел так, как болит обычно к перемене погоды.

Она стояла так близко к огню, что его отблеск оживлял приглушенные цвета клана Макгилливреев – оранжево-красный, бирюзовый и зеленый – на старинном шотландском платье «эйрисейдж», которое она носила. Энни ткнула костлявым пальцем в камин.

– Ага, видишь полосу копоти вон там, у решетки? – спросила она по-английски. Элизабет поспешила подойти, чтобы тоже взглянуть.

– Это знак? – ахнула Элизабет. – Знак истинной любви?

– Это значит, что мы ждем гостей, – объяснила Энни. – И довольно скоро.

Пламя отражалось в глазах Энни, словно полыхало у нее внутри. Фиона заглянула в эти блестящие глаза, и предчувствие неведомого наполнило ее страхом и трепетом.

– Этот снег приведет кого-то к нашему порогу, – объяснила Энни, отходя от камина и направляясь к окну. Она нахмурилась. – Иан с самого утра в отъезде. Я велела ему возвращаться не мешкая, но скоро уже стемнеет, а его все нет дома. – Энни устремила взгляд на убеленный снегом безлюдный парк, и у Фионы сердце от испуга чуть не выскочило из груди. Метель так разыгралась, и если тревожится не кто-нибудь, а сама Энни…

Но старуха с усмешкой обернулась к ней:

– Незачем бояться, Фиона. Я же вижу: с лэрдом ничего не случится. Иан знает здешние холмы, как свои пять пальцев. Он найдет укрытие, чтобы переждать метель, и она не причинит ему вреда.

Но Фиона знала, как легко заплутать среди пустошей зимой, сбиться с пути и забрести далеко от дома. А если все привычные глазу вехи занесло снегом… Об этом Фиона даже думать не хотела. Энни пожала ей руку узловатыми, но неожиданно сильными пальцами.

– Можешь спать спокойно, детка. Все будет хорошо, – успокоила она, впиваясь взглядом в Фиону.

– А когда будет готов ужин? Мы можем рассчитывать хотя бы на чай? – осведомилась Пенелопа. Энни метнула в нее пронзительный взгляд, но Фиона успела пожать ей руку раньше, чем с языка Энни сорвался уже вертевшийся на нем колкий ответ. Фиона задумалась, способна ли Энни превратить Пенелопу в тритона или жабу – вот был бы подарок Иану на Рождество! При этой мысли она невольно улыбнулась.