Лука ди Фульвио - Корабль мечты

Исаак открыл сумку с инструментами.

– Мальчик мой… – Анна испуганно опустилась на колени рядом с Меркурио.

Его губы дрогнули в слабой улыбке. Анна с любовью посмотрела на него, а потом перевела взгляд на Джудитту – она видела эту девушку в первый раз. В голове дель Меркато мелькнула мысль о том, что Меркурио готов был пойти на все, чтобы изменить мир ради нее. И когда Анна увидела, с какой нежностью Джудитта смотрит на Меркурио, она убедилась, что этот юноша обрел свое счастье. И оно того стоило.

– Если ты его не спасешь, то можешь забыть о своей больнице, Богом клянусь, – решительно заявила дель Меркато, поворачиваясь к Исааку.

– Ох, помолчи, женщина, – проворчал он. – Дай мне поработать спокойно.

Анна поспешно перекрестилась, закрыла глаза и начала молиться. Меркурио с улыбкой смотрел на нее.

И вдруг завопил. Исаак начал зашивать его рану. Мозье испуганно отпрянул и громко залаял.

– Ох, хватит дурачиться, парень. Орешь, точно девчонка. – Доктор повернулся к Ланцафаму. – Похоже, он не знал, какой из меня мясник.

Капитан оглушительно расхохотался.

Мозье уставился на Исаака и тихонько зарычал.

– Я должен зашить твою рану, мальчик. Поэтому хватит хныкать. Стисни зубы и молчи. – Исаак поднял иголку, собираясь наложить очередной шов на рану. – И объясни этому псу, что не стоит меня кусать.

– Спокойно, Мозье…

Пес сел рядом с Меркурио и лизнул его в щеку. Юноша застонал, чувствуя иголку в своем теле, и покрепче сжал руку Джудитты.

– И не переломай моей дочери все пальцы.

– Идите к черту, доктор.

Зашив рану, Исаак нанес на нее мазь из тысячелистника и хвоща, чтобы остановить кровотечение, а сверху наложил компресс, пропитанный бальзамом из лопуха и ноготков, чтобы рана быстрее затянулась.

– Ты внимательно смотрела? – спросил он у Джудитты. – Тебе придется повторять эту процедуру каждый день, пока рана не заживет.

Девушка кивнула.

Исаак передал ей баночки с мазью и бальзамом для компресса, а потом вручил два пузырька.

– Это ладан и настойка из чертова когтя. Будешь подливать в бульон или просто разбавлять горячей водой. Они сбивают жар.

– Хорошо, – ровным голосом ответила Джудитта.

– Он не умрет, девочка моя, – прошептал ей Исаак. – Только ему об этом пока не говори, а то он слишком рано встанет со своей лежанки.

Девушка в слезах обняла отца.

– Ох, пап…

– Ох, доченька… – передразнил ее Исаак, осторожно отпихивая в сторону. – Ну что ты вечно устраиваешь… Эта твоя сентиментальность… – Но тут он и сам уже расплакался, в ярости стукнув по деревянным поручням корабля. – Проклятье! Ну вот, смотри, что ты наделала! Довольна? – Он шмыгнул носом, а затем отер слезы тыльной стороной ладони.

Джудитта смеялась сквозь слезы.

– Пап, какой же ты грубиян! – Она обняла Исаака. – Но я все равно тебя люблю… Сильно-пресильно. – Девушка отстранилась и заглянула отцу в глаза. – Ты уверен, что не хочешь поехать с нами?

Исаак отвел глаза.

– Девочка моя… Я…

– Когда птенец учится летать, ему суждено покинуть родное гнездо. Так устроен этот мир, – тихо сказал Меркурио.

– Что за чушь ты несешь, мальчик? – напустился на него Исаак, чтобы скрыть свою растроганность.

Меркурио протянул руку и сжал ладонь Джудитты. Он молча посмотрел на свою избранницу и кивнул.

Джудитта передернула плечами, не зная, что ей делать. Возможно, она ко всему еще и боялась, что не понравилась Анне.

– Меркурио рассказывал мне, какая ты красавица, но… – начала дель Меркато, но тут же осеклась и покачала головой. – Ох, я даже не знаю, что и сказать! – Она закатила глаза. – Почему-то всегда кажется, что в такие вот мгновения любой может подобрать подходящие слова. – Она смущенно улыбнулась. – Даже такая простая женщина, как я, казалось бы, могла… Ох, что же это я такое болтаю! – вновь осеклась она. И двинулась к Джудитте. – Иди сюда, давай я обниму тебя, девочка моя. И все.

Немного смутившись, Джудитта позволила заключить себя в объятья.

– Да-да, я знаю, ты уже не маленькая девочка, – шепнула ей Анна, отстраняясь и проникновенно заглядывая в глаза. – Просто мы боимся больше, чем вы… дети. Прости… – Ее голос сорвался.

И тогда, к всеобщему изумлению, Джудитта вдруг троекратно расцеловала Анну. Нисколько не смущаясь и не колеблясь.

– Первый поцелуй – моей матери, которую я никогда не знала. Второй – моей бабушке, по которой я так скучаю. И третий – тебе, потому что ты мать Меркурио и я знаю, скольким тебе обязана.