Анна Тодд - Ничего больше

– Он пришел чинить мусоропровод, – объяснила она.

Парень улыбнулся, задержав на Тессе взгляд дольше положенного.

– У нас есть мусоропровод? – удивился я.

Это для меня новость.

Обе девушки посмотрели друг на друга, и по выражению их глаз легко читалось: «О, мужчины!»

Это несправедливо. Я помогаю счищать еду с тарелок и загружать их в посудомоечную машину. Я натираю серебро, если Тесса не опередит меня. Так что я не просто тупой чувак, который не знает, есть ли в доме мусоропровод, из-за лени, – я его просто не заметил. Или не пользовался им. Если подумать, я не помню, чтобы вообще когда-нибудь в жизни что-то выкидывал в мусоропровод.

Нора взяла телефон со стойки. Он засветился, снова зазвонил, но Нора опять выключила его. Прикрыв глаза, она вздохнула.

– Мне пора, – объявила она, потом положила мобильник в карман куртки и сняла ее со спинки стула.

Я помог ей одеться. Мастер по ремонту мусоропровода наблюдал, как Нора обнимала Тессу и целовала меня в щеку на прощание. Когда мастер, даже не подумав скрываться, уставился на ее задницу, во мне вскипело что-то горько-горячее. Я не винил его за желание посмотреть, но надо же соблюдать какие-то приличия!

Прежде чем я вбил в башку этого парня немного хороших манер, Нора махнула мне рукой и сказала:

– Я пришлю тебе эсэмэс, когда узнаю, куда мы пойдем!

Нельзя сказать, что меня это не интересовало, но я несколько сомневался, что она на самом деле мне напишет. Не представляю, сколько у нее вариантов, ведь мне неизвестны статистические показатели моих конкурентов, – о господи, я сравниваю отношения с девушкой со спортивным соревнованием! Опять! Мне не раз приходило в голову, что между ними нет большой разницы, но лучше смотреть на вещи под другим углом.

А почему я вообще решил, что Нора хочет со мной встречаться? Потому что она поцеловала меня, а потом пригласила погулять?

Да, именно поэтому. Трудно сказать, это регресс в процессе моего «взросления» или нет.

Когда Нора ушла, Тесса состроила рожицу, как у бурундучка, который только что обнаружил тайник с орехами, спрятанный под листьями.

– Что это было? – громко спросила она.

Я привык к ее назойливости, так что меня она не раздражает. Потеребив рукой отросшую на подбородке щетину, я воздел руки, изображая уход в оборону.

– Понятия не имею, она просто меня поцеловала. Я думал, Нора и имени моего не знает.

– Она что ? – вскрикнула Тесса.

Этой маленькой сплетни достаточно, чтобы Тесса Янг обдумывала ее в течение нескольких дней. Позже я обязательно услышу об этом. Моя мама, возможно, тоже.

Мастер приподнял голову и навострил в нашу сторону ухо, словно слушал очередной сериал. Ему явно не хватало деликатности. С другой стороны, если бы я весь день занимался ремонтом, мне бы тоже хотелось услышать шутку или как-нибудь иначе развлечься. Вроде как добавить немного красок к черно-белой картине.

– Я тоже не понимаю! Но уверена, что твое имя она знала, – заметила Тесса, поняв мои слова еще более буквально, чем обычно.

– Что тут скажешь? Я в таком же замешательстве, как и ты.

Тесса смотрела на меня с таким странным видом, словно хотела скрыть разочарование. Ума не приложу, как ей помочь. Мне кажется, она скучает по Хардину, но, возможно, это не так. Я не знаю, что и думать обо всем этом.

Вместо того чтобы раздумывать над этим, стоило оно того или нет, я подтянул шнурок на своих штанах и направился к двери.

– Мы не закончили, Лэндон Гибсон! – крикнула Тесса вслед.

После всего, что произошло, я почему-то почувствовал себя злоумышленником, сбежавшим с места преступления.

Я закрыл за собой дверь квартиры и чуть не врезался в кого-то в коридоре.

Даже когда с его головы упал капюшон, я его не узнал. Парень, одетый в черное пальто и серые брюки «Уиндбрейкер» [6] «Уиндбрейкер» – марка демисезонной и спортивной одежды. , довольно дружелюбно кивнул мне и снова надел капюшон. В нашем доме – двадцать квартир, и я видел почти всех людей, живущих здесь, но не его. Может, он только переехал?

– Извините, извините! – попытался я загладить вину, но он только пробормотал что-то невнятное в ответ.

На углу квартала я перешел на бег. Как я и ожидал, сразу заболело колено, но теперь боль была не резкой и пульсирующей, а тихо ноющей и вполне терпимой.

Я разогнался до своего обычного темпа. Мои «найки» касались асфальта практически бесшумно. Помню, когда я только начинал тренироваться, ноги горели, а грудь была готова взорваться от напряжения. Но я продолжал заниматься, потому что хотел быть здоровым человеком, и я стал им. Не таким, как мамаши с прогулочными колясками в Бруклине, которые фотографируют завтрак из пырея и дают детям на обед капусту и киноа. А просто подвижным и активным.