1 ...6 7 8 10 11 12 ...18 – «Дому упоительной гармонии» Блоссом Вонг требуются девушки, выполняющие изысканный массаж.
Энн воззрилась на него с недоумением. Наверное, он разобрал не все иероглифы и не понял, что на самом деле имеется в виду?
– Я уже звонил им, – сказал Гэри со своей мерзкой самодовольной улыбочкой. – Они ответили, что согласны взять тебя на неполный рабочий день.
Изысканный массаж, господи. Как ни назови подработку проституцией, сути это не изменит.
Гэри крепко взял Энн за плечо.
– Всего несколько дней в месяц, и мы получим дополнительно три или даже четыре сотни, – сказал он.
Нет, это не взаправду, это просто дурной сон. Вот чем обернулся спланированный родителями брак по расчёту: её муж оказался настолько жаден до денег, что готов сплавить собственную жену в так называемый массажный салон. Энн даже мысленно не могла произнести слово «проституция», хотя понимала, ей предстоит именно это.
Гэри сложил газету, запер деньги в сейф и удалился в квартиру. Энн осталась в прачечной, чтобы закончить уборку. Она потратила, наверное, час, протирая стиральные машины и моя пол. Тяжёлая работа помогает избавиться от тяжёлых мыслей. Хотя бы на время.
Когда она вернулась в квартиру, Гэри уже спал. Как будто ничего и не случилось. Энн не стала ложиться в кровать, она села на диванчик – подумать, побыть наедине со своими мыслями.
Энн постаралась представить себе, что она снова в Китае, снова вместе с Лин Чао, в его объятиях. У него такие сильные и такие нежные руки… Вскоре она уснула. Ей снилось, будто она и Лин Чао сидят на берегу озера Байюнь, он ласкает её грудь, целует её в шею, и они смеются, беззаботно и счастливо, как ни разу ей не доводилось смеяться вместе с нежеланным мужем…
Энн проснулась позже обычного. В щёлку между занавесками пробивались лучи утреннего солнца. Гэри уже ушёл на работу в автомастерскую. И хорошо. Энн вспомнила вчерашний сон, наслаждаясь каждым его мгновением. Она прокручивала его в памяти снова и снова, как особенно понравившиеся сцены из любимого фильма. Ей так хотелось, чтобы сон превратился в реальность, так хотелось увидеть Лин Чао наяву.
Но пора было открывать прачечную. Пускай Энн нынче встала позднее, на часах было только восемь утра. Энн отперла входную дверь. На пороге уже ждали ранние пташки: Тэмми и её славные дочурки с большой корзиной, набитой перепачканной детской одеждой. Энн заперла двери, ведущие в квартиру и офис, распахнула дверь прачечной настежь и подложила деревянный клин, чтобы дверь не захлопнулась. Оставив Тэмми хозяйничать в прачечной, Энн взяла с собой две авоськи и отправилась на Стоктон-стрит.
Стоктон-стрит была главной улицей китайского квартала. Здесь было многолюдно, хотя, слава богу, не так, как на Грант-авеню, где среди туристов не протолкнуться. Вывески магазинов были сплошь на китайском; повсюду слышались разговоры на кантонском. Некоторые, впрочем, говорили на мандарине, а английский звучал только в разговорах с гвайло, белыми.
Возле перекрестка с Бродвеем стоял полицейский патруль на мотоциклах. Один из полицейских, голубоглазый блондин, чья бледная кожа резко контрастировала с чёрной формой, помахал Энн рукой. Она улыбнулась в ответ и замедлила шаг.
И отчего это Гэри никогда не улыбается ни ей, ни клиентам? Вместо этого смотрит на всех волком и вечно не в духе.
Энн перешла на другую сторону улицы, повернула налево. Дети играли прямо на тротуаре, бросали в стену баскетбольный мяч, громко смеялись. Дальше по улице был рынок Суньсан.
– Где продают грибы шиитаке? – спросила она у продавца за ближайшим прилавком.
Тот в ответ махнул рукой.
– В самом конце, возле прилавка с капустой бок-чой.
Грибами торговала старая седая китаянка в поношенной крестьянской одежде. Она брала грибы из корзины прямо руками и складывала их в мятый бумажный пакет. При этом она что-то бормотала себе под нос, но едва слышно, слов было почти не разобрать. У неё были тёмные пальцы, и Энн задумалась, а когда в последний раз эта старая женщина мыла руки?
Энн вспомнила свою бабушку, на которую эта старая женщина была совсем не похожа. Вей-Минь Пен принимала участие в Великом Походе и была близко знакома с Председателем Мао. Может быть даже очень близко. И какова в этом случае истинная родословная девочки Сань-Сань? Бабка была суровой женщиной, с низким, почти мужским голосом; держалась всегда по-военному строго и другим членам семьи спуску не давала. Но теперь, будучи в Америке и вспоминая свою прежнюю жизнь в Китае, Энн поняла, что бабушке действительно было чем гордиться. Старая седая крестьянка, грязными руками копающаяся в корзине с грибами, была как живое напоминание о том, какой была жизнь простых людей до Мао. Председатель Мао был прав во всём. Ну, за исключением культурной революции.
Читать дальше