Изабель Стерлинг - Эти ведьмы не горят

Когда Саванна оказывается вне поля слышимости, Вероника изгибает бровь, изображая тревогу.

– Что стряслось? На тебе лица нет.

– Ты прекрасно знаешь, что натворила.

Вероника склоняет голову набок.

– Ничего я не натворила.

– Ладно, натворила не ты, а твоя подружка-регулярка по твоему наущению.

В глазах у Вероники – искреннее недоумение, и я фыркаю.

– Она попросила Бентона позвать меня на свиданку. Наврала ему, что я бисексуалка, и уговорила подкатить ко мне.

Вероника разглядывает свой маникюр.

– Ханна, бисексуалкой быть не стыдно.

– Я и не говорила, что стыдно. Но я не би, и ты не имела права врать. – Я дрожу всем телом, сдерживая рвущиеся наружу крики. Вероника стоит рядом с самодовольным видом. – Зачем ты так?! Какая тебе радость портить мне жизнь?

Вероника поднимает голову, и, клянусь, взгляд у нее виноватый. Почти.

– Я не хочу портить тебе жизнь. – Она всматривается в толпу танцующих подростков. – Но ты же милашка. Научись принимать авансы от мальчиков.

– Что, прости?

Вероника подходит ближе: благодаря росту она возвышается надо мной.

– Разве одиночество не хуже всего?

Правда озвучена. Она буквально повисла в воздухе между нами.

– Значит, в этом дело? Ты сделаешь мою одинокую жизнь такой невыносимой, что я прибегу обратно к тебе?

– Ханна, нам было хорошо. – Вероника убирает непослушную прядь мне за ухо, гладит пальчиками мою шею и плечо, а я покрываюсь гусиной кожей до самого запястья, что совсем некстати. – Расставаться нам вовсе не обязательно.

Она обвивает рукой мою талию, притягивает к себе, пока наши тела не соприкасаются.

Кожа горит – да и все тело иголочками покалывает.

Но сразу я узнаю ее прикосновения и собственнические замашки: эта деспотичность нас и погубила.

Отталкиваю Веронику и отступаю, пока холодный ветерок не обвивает меня коконом.

– Не смей. Просто не смей. Виновата ты, что прекрасно понимаешь сама. – Я запускаю руки в карманы и нащупываю ключи. Нужно разыскать Джемму и свалить отсюда.

Вероника обжигает злым взглядом.

– Переписывай нашу историю столько раз, сколько хочешь, но именно ты порвала со мной.

– А ты оставила мне выбор? Что я должна была делать? Прикидываться, что все тип-топ? И никакого Нью-Йорка не было?

– Да! Подумаешь, один плохой уик-энд! Ты мне даже объясниться не позволила! – Вероника так близко, она кричит, и ее рот находится в каких-то дюймах [2] 1 дюйм равен 2,54 см. (Прим. ред.) от моего лица.

В нашу сторону поворачиваются. На нас смотрят: кто с осуждением, кто с любопытством.

– Не хочу ругаться при каждой встрече с тобой. – Мой голос чуть громче шепота, но я знаю, что Вероника меня слышит. Воздух между нами леденеет, подсказывая, что она затаила дыхание. – Я хочу дальше жить своей жизнью.

– Чудесно! – Слово звучит как пощечина. – Признай, что разрыв на твоей совести, и ругани конец.

– Черта с два.

Вероника сердито на меня смотрит, начинает что-то говорить, но вдруг ночь вспарывает пронзительный крик.

Музыка стихает. Кто-то хихикает, а потом раздается раздраженное: «Заткнись!» Бросив взгляд на Веронику, бегу к источнику звука. Может, нашим однокашникам по одному воплю не понять, где кричали, но я чувствую чью-то панику и слышу сдавленные всхлипы. Ветер доносит их до меня.

«Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть это будет не Джемма!»

Меня кто-то нагоняет. Обернувшись, вижу Веронику. На вопль спешим мы одни. Пока.

Энергия в воздухе все тяжелее и тяжелее. Мы близко. Совсем близко. Прямо впереди кто-то хнычет, я бросаюсь к рощице и…

– Мать твою… – Я осекаюсь, а Вероника резко останавливается рядом со мной.

Нашим глазам предстала сцена, словно позаимствованная из дурного фильма ужасов. В нескольких ярдах [3] 1 ярд равен 0,91 м. (Прим. ред.) от нас мерцает огонь, но мое внимание приковано к лежащей на земле девушке.

Она вся в крови.

Окровавленную девушку я узнаю секундой позже, чем Вероника.

– Саванна! – Вероника бросается к оторопевшей подружке и падает перед ней на колени. – Что случилось?

– Не знаю. – Голос у Саванны срывается. Одной рукой она вытирает слезы, другую опасливо прижимает к груди. – Я увидела еще один костер и решила посмотреть, кто там тусит. Но поскользнулась…

Мы оборачиваемся и смотрим на тот костер. Он отличается от нашего, у которого я болтала с Бентоном. Здесь кто-то начертил на земле круг футов шесть-семь [4] Примерно 1,8–2,1 м. (Прим. ред.) в диаметре и поджег его.