Луиза Аллен - Грешная девственница

– В церкви Святого Георга, что на площади Ганновер, – заявил Эйвери, расслышав ее слова, пока приближался к столу. – Я намерен остаться в городском особняке до конца лондонского сезона. Поэтому не вижу причин откладывать эту церемонию. А вы, моя дорогая? – Любезный вопрошающий взгляд убедил всех, что ранняя свадьба вызвана не необходимостью, а правом выбора. – Лора, вы допили свой чай? Думаю, пора сообщить эту новость моей дочери.

– Разумеется.

Лора встала, взяла его под руку, и они вышли, но не через дверь в сад и на террасу, где играли дети. Эйвери открыл дверь в небольшую гостиную:

– Войдем сюда. Я хочу внести полную ясность.

– Что еще? – Лора стряхнула руку Эйвери и повернулась к нему лицом. – Чего же еще вы хотите добиться от меня?

– Вы дадите мне слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах не скажете Алисе, кто ее настоящая мать.

Лора уставилась на него. Мысль о том, что она сейчас имеет право сказать Алисе правду, раньше даже не приходила ей в голову. Лора так обрадовалась, что будет вместе с дочерью, несмотря на неодобрение Эйвери. А теперь она считала, что вполне естественно было бы открыть дочери правду.

– Но я ведь должна сказать ей об этом! Не сейчас, конечно, а когда она достигнет совершеннолетия. Алиса имеет право знать, что мать любит ее. Всегда любила.

– Она имеет право на то, чтобы ей больше не причиняли боль, – возразил Эйвери.

– Ну конечно! Вы боитесь, как бы я не сказала, что вы не ее отец! Вот в чем дело.

Лицо Эйвери стало каменным.

– Вы трус. Как вы могли подумать, что Алиса перестанет любить вас?

Движение руки Эйвери напоминало змею, наносившую удар. Его ладонь обхватила запястье Лоры, точно наручники. У нее бешено забился пульс. Эйвери не мог не почувствовать этого.

– Только скажите, кто ее настоящие родители, и вы пожалеете об этом. Алисе и так суждено преодолеть множество трудностей, чтобы избавиться от наследства, которое вы взвалили на нее. Ей еще предстоит обрести свое место в обществе и найти приличного мужа. Вы что, собираетесь изменить представление Алисы о том, кем она себя считает? Ради искупления собственных грехов вы хотите уничтожить все, что Алиса принимает за правду?

– Нет! Я лишь хочу, чтобы она знала – ее любят…

– Она уже знает это.

Эйвери держал Лору за руку не очень крепко. Он не хотел позволить ей уйти. Лора пыталась вырваться.

– Отпустите. Вы делаете мне больно.

– Больно, когда вы действуете вопреки моему желанию, а не когда слушаетесь меня. – Эйвери ждал, когда Лора перестанет вырываться, затем поставил все точки над « 1»: – В нашей брачной жизни вы еще раз убедитесь в этом. Слушайтесь, и вы останетесь довольны. Начнете противоречить мне, и вам придется считаться с последствиями. А теперь поклянитесь.

Эйвери не уточнил, с какими последствиями она столкнется. «Он разлучит меня с Алисой», – предположила Лора. Эйвери был очень умен – он знал, что неясная угроза вынудит ее строить разные догадки.

– Я удивлена тем, что вы готовы положиться на мое слово. Хорошо, я клянусь не говорить Алисе правду о ее родителях. Позвольте мне дать еще одно обещание. Я никогда не скажу ей, что тот, кого она любит и считает своим отцом, бессовестный вымогатель и тиран.

– А теперь идем сообщить Алисе радостную новость.

Лора одарила Эйвери лучезарной улыбкой, под которой скрыла самую большую обиду. «И еще я клянусь, что ты никогда не узнаешь о моей самой большой слабости: моей любви к тебе».

Они сидели вместе на широкой садовой скамье под сиреневым кустом, вдали от весело и шумно игравших детей. Алиса стояла перед ними и слушала, широко раскрыв глаза, и держалась за руку Эйвери, пока тот рассказывал, что нашел ей мачеху и что леди Лора станет его женой. Он надеялся, что девочка будет довольна, однако оказался не готов к последовавшему взрыву чувств. Алиса высвободила свою руку и, издав восторженный крик, бросилась в объятия Лоры.

Радость Алисы можно было ожидать. Эйвери знал, что Лора ей нравится, он видел, как развивались отношения, пока девочка общалась со своей «тетей Кэролайн». Конечно, Эйвери не мог ревновать или, что еще хуже, выражать недовольство тем, что ребенок полюбил еще одно взрослое существо. Он гнал прочь столь неприятную и недостойную мысль и наблюдал за Лорой. Эйвери не ожидал, что та заплачет и крепко обнимет девочку. Лора с самого начала утверждала, что любит свою дочь. Теперь ему пришлось согласиться, что она говорила правду. Ни одна актриса, сколь бы талантливой та ни была, не смогла бы симулировать столь искренние чувства. В глубине души Эйвери верил ей.