Чарлин Сэндс - Тайная ночь

– Полагаю, он всегда ревновал меня к тебе. Знает о нашей истории, Дилан. Вбил себе в голову, что я все еще влюблена в тебя, сравниваю вас, и не в его пользу. Точно я ничего не знаю, но интуиция подсказывает, что это он.

– Ладно, Рене, не волнуйся, я позвоню в полицию. Они допросят тебя. И спасибо.

– Дилан, я не вынесу, если что-то случится с тобой. Будь осторожен.

– Буду.

Окончив разговор, Дилан позвонил детективу Брайсу и рассказал о Крейге Линкольне. Дал адрес и телефон Рене. Брайс посчитал это хорошим доказательством. Если в деле замешан Крейг, нетрудно обнаружить, работает ли он на площадке. Даже если устроился под чужим именем, сотрудники группы узнают его лицо.

Сердце забилось. Дилан очень надеялся, что Рене права. Этот человек не остановится перед убийством.

Нужно выпить.

В этот момент вошел Дэн с почтой. Дилану не позволяли брать ее самому. Он заперт в доме, как заключенный. А студия закрыла съемки на время расследования.

– Спасибо.

Дилан налил себе виски и стал перебирать письма. И наткнулся на странный конверт. Ни почтовой марки, ни адреса. Только два слова: «Мистеру Макею».

Дрожащими руками он осторожно вскрыл конверт и развернул листок бумаги: «Ты забрал у меня семью. Теперь я заберу твою».

У него сжалось сердце. Нужно показать письмо детективу Брайсу. От него пахнет преступлением.

Дилан замер.

Эмма! Ей грозит опасность!

И Брук тоже!

Нужно привезти их.

– Дэн! Джефф! Сюда!

Эмма сидела в офисе и механически делала необходимые телодвижения, впрочем, без обычного энтузиазма. Весь день сотрудники сочувственно поглядывали на нее, хотя, если не считать Брук, пока никто не знал о ее разрыве с Диланом. Она страшно беспокоилась о нем и очень скучала! Провела почти всю ночь в больнице, ожидая вестей о нем. И ушла, только когда узнала, что с ним все будет хорошо. Но на глаза не показалась. Не хотела пробуждать в нем неприятные воспоминания.

Закрыв глаза, она положила руку на живот. И тут ребенок шевельнулся!

Эмма вздохнула, радуясь такому чуду. И вспомнила, как был счастлив Дилан, узнав о своем отцовстве.

Но все закончилось, и сейчас она одна. Правда, долго это не продлится. У нее будет ребенок!

Хлопнула задняя дверь. Эмме стало не по себе. Брук уехала на свидание с Ройсом. Остальные давно ушли.

Она оглянулась, схватила детскую бейсбольную биту, оставшуюся после вечеринки, и шагнула вперед.

Дверь распахнулась.

– Брук! Ты до смерти меня напугала.

– Прости. Замок заедает. Нужно позвать мастера.

– Просто я никого не ожидала. Почему ты не с Ройсом?

Брук закрыла дверь и уставилась на биту в руке Эммы. Только сейчас та заметила унылое лицо подруги.

– Что случилось?

К горлу подступила желчь.

– Дилан здоров? Или с ним стряслось еще что-то?

– С Диланом все хорошо, дорогая. Несколько синяков и царапин, больше ничего. Легкие не повреждены. Он сказал, что хочет отдохнуть.

– Теперь он один дома. Это может быть опасно.

– У него круглосуточно дежурят два телохранителя. Он велел мне не волноваться.

– Но как тут не волноваться? Кто-то хотел убить его.

– Знаю. Я тоже боюсь.

Брук забрала у Эммы биту и прерывисто вздохнула. Глаза у нее были красными.

– Так почему ты здесь? – осторожно спросила Эмма.

– Между мной и Ройсом все кончено.

Такого Эмма не ожидала.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я ушла от него, Эмма.

– Почему?

Брук вздохнула:

– Когда он сказал, что хочет дать мне нечто особенное, я подумала, что это ключи от его дома или украшение. Может быть, даже кольцо. Позволила воображению разыграться. Но он знал, что случилось с Диланом, сказал, что я, конечно, волнуюсь за брата, зато теперь у того есть время, поскольку студия прервала съемки и…

– Он не посмел!

– Еще как посмел! Дал мне три сценария для Дилана и попросил посмотреть. Сценарии – его гордость и радость. Он уверен, что Дилану они понравятся, он захочет стать продюсером и сыграть в них главные роли.

– О, Брук, мне так жаль. Ты, должно быть…

– Зла, обижена, но больше всего потрясена. Хотя и не следовало бы. Я думала, он единственный, на кого я могу рассчитывать, и он не хочет подобраться ко мне исключительно из-за Дилана. Он казался типичным представителем Уолл-стрит, в теле которого нет ни единой творческой косточки.

– Хочешь сказать, у меня проблемы больше? – грустно усмехнулась Эмма.

– Нет. Да. Ты знаешь, о чем я.

– Знаю. Теперь больно нам обеим.