Мишель Дуглас - Подлинная красота

– Ты приглашаешь меня… на свидание? – переспросил он, словно все еще не мог поверить своим ушам.

– Именно.

Ник тоже сел – скорее рухнул – на стул, словно у него подкосились ноги.

– Почему?

– Полагаю, что по тем же причинам, по которым ты пригласил меня на свидание три недели назад.

Николас ничего не сказал, но в его глазах Блэйр видела отражение внутренней войны между надеждой и страхом. Она не хотела его торопить, но теперь… Подавшись вперед, она сказала:

– Николас, позволь мне говорить прямо.

– Пожалуйста, Блэйр!

Он тоже подался навстречу, сложил руки на столе, в считаных дюймах от ее ладоней. Закатанные рукава рубашки открывали сильные загорелые предплечья. Блэйр всегда нравились сильные руки, а у Ника Конвея они были образцовыми…

– Блэйр?

Она встряхнулась и снова посмотрела ему в глаза:

– Я… Николас, я тебя люблю.

Он не двинулся. Она не знала, чего ожидала в ответ; но не могла позволить мысли, что опоздала со своим признанием, помешать ей закончить то, зачем она пришла.

– Я могу сказать в точности, в какой момент это поняла. Конечно, ты меня и до этого привлекал, но…

– Когда? – требовательно спросил Ник. – Когда ты поняла?

– Когда я уходила отсюда после того, как встречалась с девочками, чтобы обсудить их наряды.

Ник стиснул кулаки, и мышцы его рук вздулись.

– Почему ты не вернулась и не сказала тогда?

Может, было уже поздно? У нее пересохло во рту.

– Я почти вернулась…

– Но?

У нее задрожали руки, и Блэйр сцепила их на коленях.

– Я поняла, что помогать мне чувствовать себя целой – не твоя работа. Если бы я тебе призналась тогда, то возложила бы на тебя слишком многое. Не нарочно, так бы само получилось. Я должна была научиться жить с собой сама. И только после этого я могла вернуться и узнать… есть ли у нас еще шанс.

Еще немного – и у нее случится сердечный приступ от переживаний.

– А теперь, Блэйр? Тебе это удалось?

Его темные глаза пристально смотрели на нее, и Блэйр обнаружила, что может улыбнуться в ответ. Потому что что бы он ни сказал сейчас – принял бы или отказал – по крайней мере, у нее было это.

– Да. Удалось.

Тогда Ник тоже улыбнулся, и у нее как будто выросли крылья.

– Итак, Николас, ты поужинаешь со мной?

Он вскочил на ноги.

– К черту ужин! – Обойдя стол, он подхватил ее на руки и усадил к себе на колени. – Я хочу не один ужин, – прорычал он. – Я хочу провести жизнь с женщиной, которую люблю.

У нее перехватило дыхание от собственнического блеска в его глазах и бескомпромиссного взгляда. Там, где их тела соприкасались, – бедра, ее рука и плечо у его груди, его рука вокруг ее талии, его ладонь, двигавшаяся от щеки к шее, – все горело и пульсировало. Тепло разгоралось у нее внизу живота. Колени задрожали.

Их губы почти соприкоснулись – но Ник остановился, и Блэйр не могла сдержать жалобный, голодный звук, вырвавшийся из горла.

– Жизнь с женщиной, которую люблю, – повторил он. – Могу я это получить?

Блэйр была готова на все, лишь бы он ее поцеловал.

– Да, – выдохнула она.

Он накрыл ее рот своим в поцелуе, который говорил о раздражении, желании и жажде. Блэйр казалось, что ее несет огромной волной с такой скоростью, что невозможно даже сделать вдох. Ощущения охватывали ее, пока она не потеряла равновесие и могла только держаться за Ника, открываясь его изучающим рукам и требовательному рту.

Рту, который обещал рай, и рукам, которые посылали стрелы восторга по ее коже везде, где прикасались.

Блэйр выгнулась навстречу, жадно застонала, когда Ник оторвался от ее губ и принялся покрывать ее шею долгими поцелуями. Одна его рука накрыла ее затылок, и Блэйр ахнула от непривычного чувства. И нетерпеливо заерзала у него на коленях.

– Я сейчас взорвусь, – всхлипнула она. Ее тело пробуждалось к жизни под умелыми и внимательными руками и губами. Ник как будто знал в точности, как к ней прикасаться, как целовать, как свести с ума от желания.

Он взял ее за подбородок и снова притянул в поцелуй, лаская ее рот с жаром и вниманием. Блэйр неожиданно осознала, что может ответить тем же. Она хотела, чтобы Ник тоже стонал и дрожал.

Она скользнула рукой между пуговиц его рубашки, изучая рельеф груди. Ник вздрогнул под ее прикосновением. А от его стона, когда она задела рукой его плоский сосок, удовлетворение пронизало ее до глубины души.

Его рука пробралась ей под блузку и пощекотала живот, мучительно медленно, так что побежали мурашки. Блэйр подалась навстречу, желая больше прикосновений. Ее тело горело. Рука двинулась выше; пальцы провели вдоль кромки бюстгальтера… и замерли.