Йаффа С. Сантос - Вкус шалфея

Ее мечта погибала. Все ночи тяжелой работы. Тщательного планирования. Вспышек креативности, исходящих из самого сердца. Ее маленькая, но верная база постоянных посетителей, возвращающихся снова и снова, чтобы порадоваться и открыть для себя новые любимые блюда. Как ей сказать им, что она больше не сможет делиться своими блюдами? Горло медленно сжималось, словно там появился ком. И что Луми скажет своему персоналу?

Девушка упала на диванчик с кружевной обивкой винного цвета. Следующий заказ на обслуживание банкета должен пройти хорошо. «Каралуна» нуждалась в этом. Луми нуждалась в этом.

Луми смотрела на Гудзон. Мигающие огоньки с обеих сторон реки отвлекали ее от ужасной головной боли. Если учитывать все, от сгоревшего флана до говяжьего жаркого ropa vieja [5] Мясное блюдо с гарниром из овощей, распространенное на Кубе и в некоторых других странах Латинской Америки. , которое не хотело становиться нежнее, Луми еще никогда не обслуживала свадьбу, где все бы прошло так плохо. Как раз, когда ей нужно было, чтобы все прошло как никогда лучше.

Конечно, это должно было случиться на свадьбе самых влиятельных клиентов в ее жизни – скрипача Оскара Розарио и известной балерины Каролины Урбаез. Сотни рестораторов Нью-Йорка мечтали об этом заказе, и все же его заполучила она, потому что только ей Каролина доверила приготовить идеальный доминиканский торт. Ну, по крайней мере, с ним все было хорошо.

Луми подошла к барной стойке и кивнула бармену в очках, поприветствовавшего ее взмахом руки.

– Мне виски и шот Бругал, – сказала она, позволяя уставшему телу опуститься на мягкое сиденье. Луми уставилась на зеркальную поверхность стойки. В ответ на нее смотрели ее безукоризненно подведенные карие глаза и кожа цвета корицы. Она уже смирилась со своим длинным лицом, но зеркальная поверхность довела его чуть ли не до комических пропорций. Ладно. Учитывая обстоятельства, можно немного повеселиться.

– Трудный день? – хрипловатый мужской голос прозвучал слишком близко к ее уху.

– Боже мой! – воскликнула она. – Я не видела… – Луми замолкла, столкнувшись лицом к лицу с одним из самых красивых мужчин, известных ей.

Локоны рыжих волос падали на его лоб, бросая на него тень. У него были темно карие глаза, и даже брови горели рыжим. На носу и щеках россыпь веснушек. Ресницы тоже были рыжими и длиннее, чем обычно у мужчин. Луми поняла, что где-то его уже видела, но не могла вспомнить где.

– Д-да, можно и так сказать, – ответила Луми, заставляя себя перестать пялиться на его квадратную челюсть и смотреть на напиток, который бармен только что поставил перед ней на сияющую стойку. Луми сделала маленький глоток, чувствуя, что незнакомец следит за каждым ее движением, и смотрела на стакан, пока он не перевел взгляд на свой напиток. Брошенный искоса взгляд показал, что это бурбон с камнями. Ее внимание привлек крошечный металлический рыбный крючок, прикрепленный к черному кожаному ремешку на его запястье.

Он сделал глоток и через мгновение заговорил.

– Не могу поверить, что уступил этой компании по поставке продуктов. Эти кусочки говядины были так пережарены, что я мог бы завязать ими ботинки, – заметил он, качая головой.

Плечи девушки опустились, и она подавила порыв ответить. Это уже становится трендом.

– Честно, не знаю, почему мой друг Розарио предпочел одно из этих вычурных мелких заведений для подготовки к свадьбе, а не знаменитый французский ресторан на Манхэттене, – фыркнул он. Луми почувствовала, как жар поднимается до ее ключиц, и, сделав еще один глоток, повернулась к мужчине.

– А что думаете, могли бы лучше? – спросила она. Может, ужин и не был идеальным, но лучше многих. Только человек с тонким вкусом заметил бы ошибки после всех поправок, и как бы он не выпячивал нижнюю губу, она не доверяла вкусу этого мужчины. От него исходил еле уловимый аромат дерева и ванили, и Луми боролась с желанием отогнать этот запах.

– Думаю? – спросил он. – Я уверен, – на лице читалась наглая самоуверенность. – Я мог бы лошадь погонять теми полосками говядины.

Она искоса взглянула на него.

– Ну простите, но я не подаю говядину, похожую на реквизит фильма ужасов.

Незнакомец мгновение бесстрастно смотрел на нее, а затем, подняв руку, прикрыл рот.

– О боже, это вы, – прошептал он.

Луми сжала зубы.

– Мой глупый язык. – Он одарил ее ослепительной улыбкой.