Шэрон Кендрик - Нежный шантаж

Ива уставилась на ногти на ногах, выглядывающие из туфель с открытыми носами и выкрашенные в отвратительный персиковый цвет в тон отвратительного платья, которое пришлось надеть, потому что Камелия хотела, чтобы сестры выглядели настоящей «командой».

– Наверное, мне хотелось привести того, кого никто не знает.

– Как вариант. Или могла бы вообще никого не приводить. Разве не говорят, что чужие свадьбы отлично подходят для того, чтобы кого-нибудь себе найти? Тебе бы могло повезти. Или ты из тех женщин, что не могут считать себя полноценными, если рядом с ними нет мужчины?

Ива не верила собственным ушам. И как она могла хоть на секунду счесть эту грубость очаровательной? Лучше бы из коллег по журналу попросила кого-нибудь составить себе компанию. Правда, большинство работавших с ней мужчин были геями, да и сплетни там все обожали, и начни она подыскивать себе спутника, ее репутация мигом упала бы до нуля. Потому что ничего страшнее одиночества в мире моды просто не было.

Она украдкой взглянула на Данте. Ладно, пусть он и не слишком вежлив, но во всем остальном идеально подходит. Ива в очередной раз залюбовалась сидевшим рядом красавцем, которому двубортный костюм шел ничуть не меньше выцветших джинсов. А скорее даже больше. Костюм отлично подчеркивал мускулистое тело, заставляя ее отчетливо ощущать ширину плеч и крепость бедер. Засмотревшись на аккуратно причесанные волосы, Ива поймала себя на том, что хочет взъерошить их пальцами.

Почувствовав непривычное томление внизу живота, она беспокойно заерзала на сиденье. Ей показалось, или он тоже бросил на нее взгляд и довольно улыбнулся? Словно ясно видел, что творится с ее телом и как с каждой секундой становится все труднее и труднее ясно мыслить.

Ива облизнула губы.

– Я совсем не похожа на сестер, помнишь, я говорила, что их у меня три?

– Помню.

– У них всегда были сотни поклонников, а у меня нет.

– Почему?

Может, стоит все сразу рассказать? Признаться, как сильно болела в детстве и что никто не верил, что она сумеет выкарабкаться? И что побежденная болезнь все же оставила на ней следы, так что теперь она никому не подойдет в спутницы жизни?

Краем глаза уловив, как играют мышцы сильных ног, пока Данте жал на педали, Ива решила ничего не говорить. К чему выставлять себя жертвой? Сегодня она будет иной. Такой, какой всегда и хотела быть. Такой, какой она невольно чувствует себя рядом с этим мужчиной. Сексуальной.

Она слегка повела плечиками.

– С головой уходила в работу. Мир моды требует много внимания. И не терпит конкуренции. Я пришла в журнал сразу же по окончании университета и выкладывалась по полной. Сессия в купальниках на Карибах стала моим первым прорывом, и все в восторге. Думаю, теперь у меня будет больше времени на социальную жизнь. На следующем повороте направо, почти приехали, смотри, – она кивнула на указатель, – всего семь миль осталось, так что лучше теперь ты что-нибудь о себе расскажи.

Сбавив скорость, Данте свернул на узкую дорожку, представив, каким когда-то был бы его ответ. Наверняка бы первым делом он сказал, что у него есть близнец, потому что брат всегда был одной из важнейших частей его жизни, словно они были двумя половинками одного существа. Но это в прошлом. Они с Дарио уже давно не разговаривали. Целых шесть лет, с тех самых пор, как злость и негодование, вылившиеся в отвратительную сцену, привели к холодной отчужденности, что с годами лишь росла. И довольно быстро Данте понял, что проще делать вид, что брата вообще не существует, чем признавать, что они больше не общаются. И что от этого ему невыносимо больно.

– Наверняка же ты почитала обо мне в Интернете.

Она неуверенно на него взглянула.

– Ну да.

– И тебе мало?

– Да. Там довольно много неясного.

– Я плачу немалые деньги, чтобы так все и оставалось.

– Но почему?

– Чтобы избежать тех вопросов, которые ты хочешь задать.

– Уже совсем близко. За высоким деревом снова направо. – Слегка подавшись вперед, она указала, куда ехать. – Там говорится, что у тебя много родственников и есть брат-близнец, и мне стало интересно, каково это – иметь близнеца. И можете ли вы друг друга чувствовать так, как умеют некоторые близнецы. И…

– И что? – спросил он, когда она не стала договаривать.

Ива пожала плечами.

– О твоих родителях тоже почти ничего не сказано.

Сжав пальцы на руле, Данте осторожно припарковался около величественного, но слегка обветшавшего дома. Ива Гамильтон не только начала строить предположения о его близнеце, но и затронула ту часть жизни, которую он изо всех сил старался стереть. Неужели не понятно, что родители специально упомянуты лишь мельком?