Сара Райнер: Две недели ожидания

– Не может быть!

– Прости, но мне пора бежать! – Адам высматривает на улице свою машину. Он в таком замешательстве, что даже не помнит, где припарковался.

– Прямо сию минуту?

– Да! У нас партнерские роды! – Он переходит на бег.

– Брр. – Хоуи пыхтит рядом. – Все эти женские… органы…

– Ради всего святого, Хоуи! – Адам теряет терпение. – Я же врач! Я видел женское тело и раньше! – Он останавливается у машины и переводит дух. – Ладно, я не хотел тебе грубить, приятель. – Он сжимает плечо Хоуи. – Но я тебя оставляю!

Через тридцать секунд он уже несется по Кингсуэй в направлении Кемптауна, практически не притормаживая под камерами.

Когда Адам приезжает, Лу сидит, скрючившись, на ступеньках своего дома, пытаясь дышать так, как ее учили.

Рядом на боку прямо на мостовой валяется ее сумка. Если кто-то решит ограбить меня, то получит комплект вещей для родильного отделения, думает она. Но сейчас она может лишь хвататься за перила, пока боль нарастает, разливаясь по всему животу.

– Прости, я пропустил твой звонок.

Фу! Фу! Фу! Лу выдыхает, пока боль перемещается в область спины. Наконец она утихает, Лу цедит:

– Ничего, все в порядке.

– Как часто у тебя схватки?

– Довольно-таки часто.

– Ты их что, не замеряла по времени?

– Замеряла. Сейчас… – Она кривится. Боль становится сильнее. А она-то думала. – Каждые три-четыре минуты… – Слава богу, стало полегче. Лу смутно понимает, что на нее пялятся прохожие. Сегодня все куда-то спешат. Ах да, фестиваль же…

– Почему ты не позвонила раньше? – Адам хватает ее сумку.

– Не хотела беспокоить, пока толком ничего не началось. Да и знала, что ты на работе.

– Дурная ты тетка! – ругается Адам. – Вот, обопрись!

Лу хватается за его руку, чтобы сесть на крыльце.

– Я знаю, просто я не представляла, что все будет развиваться так быстро.

– А воды?

– Отошли сегодня утром.

– Вот тогда и надо было звонить!

– Я знаю, знаю, просто подумала, что у многих женщин бывают ложные схватки, особенно первый раз…

– А между прочим, это ты мне говорила, что надо все делать вместе!

– Да, но… – Лу внутренне противится.

Ей хочется завопить: «МЫ НЕ ОБЫЧНАЯ ПАРА!» Вместо этого из горла Лу вырывается рык – следующая схватка достигает апогея. На другой стороне дороги какая-то женщина катит мужчину в инвалидной коляске, она в ужасе подпрыгивает, потом понимает, в чем дело, и наклоняется к своему спутнику, чтобы объяснить, что происходит.

– Дыши, – напоминает Адам.

– Я позвонила акушерке в то же время, как и тебе, – говорит Лу, когда обретает голос.

– Хорошо.

– Она велела не приезжать, пока не будет три схватки за десять минут.

– Так уже пора.

– Теперь да! – рявкает Лу. – Но когда я звонила, они были реже! Вот почему я жду на гребаной мостовой. Тебя, между прочим.

Адам стоит на крыльце Королевского госпиталя графства Суссекс и ест сэндвич. Акушерка предложила ему пойти погулять, пока Лу принимает ванну. К тому же Лу просила позвонить нескольким людям, чтобы они мчались в госпиталь. Она сунула ему свой мобильный и заорала «Звони, ради всего святого», когда он попросил номера. Вообще она много на него орала последние пять часов.

Он прислоняется к колонне и пытается трезво оценить ситуацию. Хотя Адам и готовился к этому дню долгие месяцы, но до конца не верит, что все это наконец происходит. На тринадцатом этаже госпиталя на свет появляется новая жизнь, и частично он, Адам, будет отвечать за рост, развитие, образование этого маленького человечка. С этим связан целый спектр эмоций: гордость от того, что ему позволили присутствовать при родах, радостное волнение, гордость, недоверие.

Поддержка, поддержка, поддержка, напоминает он себе. Вот твоя роль на сегодня. В этой связи кому звонить первому? Наверное, матери Лу.

Я хочу оказаться дома и выпить чашку чая, думает Лу, когда в палату возвращается Адам. Фу! Она чувствует, что от него пахнет едой. Но ребенок может появиться только одним способом – вылезти из меня, а значит, придется пройти через это. Она рычит при очередной схватке. Боль настолько сильна и проникает во все уголки тела, что Лу кажется, что она умирает. Я всем расскажу, что роды – это мучение, клянется она.

– Я верещу, как Шарапова на корте, – ахает Лу. Не вчера ли она смотрела теннис по телевизору?

– Она тут начала буянить, когда вы ушли, – говорит акушерка Адаму.

– Вижу.

– Дали ей наркоз и кислород.