Сара Райнер - Две недели ожидания

– А бумага есть? – Теперь, когда в голову втемяшилась эта идея, Кэт не терпится начать.

– Специальной, для рисования, нет.

– А какая есть?

– Не знаю. Может быть, линованная у меня в столе.

– Не пойдет.

– Есть чисто белая бумага в принтере, – говорит Питер и идет в кабинет за бумагой.

Кэт вздыхает.

– Придется использовать ее.

Она понимает, что несправедлива. Никто из родителей не занимается творчеством, а она сама не дотрагивалась карандашом до бумаги долгие годы. Как они могли подготовиться к подобным капризам?

– Я могу купить что-нибудь подходящее, когда поеду в город, – предлагает Питер, протягивая ей стопку листов формата А4.

– Спасибо, пап. – Кэт улыбается, ощущая себя виноватой в том, что недостаточно ценит родителей. Мама с папой так добры к ней, особенно в последние недели. Может, это не они подтормаживают, а она слишком нетерпелива. Кошмарная дочь.

– Что собираешься делать? – спрашивает Джуди, глядя, как Кэт отрывает защелки на коробке.

Крышка распахивается, словно бабочка, демонстрируя ярусы в три этажа с обеих сторон. Каждый ярус поделен на отсеки, в которых лежат цветные карандаши и краски. Давным-давно Кэт сгруппировала похожие оттенки, чтобы легче было искать, совсем как клубки пряжи, которые она видела в отделе галантереи несколько месяцев назад. Учитывая, что она долгое время ими не пользовалась, содержимое в весьма неплохом состоянии. А в самом нижнем отсеке она обнаруживает пакет с мелками, ластик, точилку и линейку.

– Даже не знаю… – Несмотря на внезапный приступ энтузиазма, она все еще чувствует себя отгороженной от мира. Не так-то просто понять, с чего начать. Затем она видит под мелками потрепанную картонку. Вот! Ее же интересует форма цветка и текстура, но не цвет.

– Может, древесным углем?

Только когда Кэт попробовала рисовать углем по бумаге, она осознала, что это слишком зернистая текстура для такой гладкой поверхности. Углю надо за что-то зацепиться. Боже, я все забыла, расстраивается Кэт. И снова проблема выбора. Шить по сравнению с этим – ерунда.

Кэт рассматривает борщевик, стоящий перед ней, определяя масштаб. Каждое соцветие в поперечнике около пятнадцати сантиметров, не забыть про вазу. Значит, лист А4 слишком мал. Неприятно. Она еще слишком плохо себя чувствует, чтобы куда-то ехать на машине, но есть крошечная вероятность, что нужные товары найдутся в соседнем магазине, и он открывается спозаранку. Она отодвигает стул и хватает пальто.

– Опять на улицу? – Джуди пытается поспеть за дочерью.

– До магазина. Буду через мгновение.

Она выскакивает за дверь, а через пять минут возвращается с альбомом для зарисовок, а пока идет по коридору, слышит голос матери:

– Это добрый знак!

– Да, – отвечает Питер. – Ей сегодня, похоже, намного лучше.

– Надеюсь, это продлится подольше.

Кэт полагает, что родители правы. Тем не менее ей не нравится, когда ее обсуждают за спиной. Она специально громко пыхтит, давая понять, что она здесь и все слышит, и присоединяется к ним на кухне.

– Успешно?

– Ммм. Так-то лучше. Это сахарная бумага.

– Понятно, – говорит Джуди, хотя Кэт в этом не уверена.

Она садится снова за стол и раскладывает первый лист.

– Знаешь, что жутковато? – говорит Анна, сминая салфетку и засовывая ее в пустой стаканчик из-под кофе.

– Нет, что?

– Ты помнишь, какой сегодня день?

Лу хмурится, пытаясь понять, какой. Память теперь подводит.

– Обещай, что ты не разведешь снова мокротень, когда я скажу?

Лу встревоженно смотрит на Анну. До этого замечания она не обращала внимания, что подруга выглядит усталой и потрепанной, без своего обычного идеального макияжа и наряда с иголочки. Тушь немного размазалась, на щеках пятна. Внезапно до Лу доходит.

– Черт!

Февраль. Месяц, когда умер муж Карен Саймон.

– Правда прошло два года?

Анна кивает.

– Ну и ну! – Она с недоверием качает головой.

Но все правильно. Это был понедельник. Середина месяца… Логично. Прямо сейчас они неслись мимо станции в аэропорту Гатвик, а в то утро им не удалось доехать досюда, поскольку их с Анной высадили на станции всего в нескольких милях от Брайтона, в итоге они взяли сообща такси до Лондона. Так и познакомились.

– Наша с тобой двухлетняя годовщина, – улыбается Анна, а Лу видит, что и в ее глазах тоже поблескивают слезы.

Она сжимает руку Анны.

– Что нагляднее докажет, что не было бы счастья, да несчастье помогло?!