Тереза Ромейн - Играя в любовь

Ей придется обо всем рассказать Хавьеру. Он, конечно, заплатит долг, но потом… потом запрет ее в четырех стенах. Она доказала, что он прав и ей нельзя доверять. Отныне ее ждет участь комнатной собачонки. У нее не будет ни денег, ни свободы, ни возможности отправиться в путешествие. Она навсегда останется всего лишь бедной родственницей, незаметной и никчемной Джейн Тиндалл.

– Разумеется, я заплачу, – произнесла она сухо. – Сегодня у меня нет при себе такой суммы, но завтра вы получите все до последнего пенни. А теперь, джентльмены, прошу меня простить.

Она медленно встала и собралась было уйти, но Шерингбрук схватил ее за руку и удержал.

– Нет, мадам, долг чести возможен только при наличии чести, а вы обманули нас и должны заплатить здесь и сейчас.

Джейн не верила своим ушам: он смеет рассуждать о чести – этот мерзавец и шулер – тем не менее нашла в себе силы улыбнуться ему как лучшему другу.

– Милорд, я обещаю вам, что долг будет выплачен завтра в полном размере. Если угодно, лорд Киркпатрик может поручиться за меня.

Виконт вальяжно откинулся на спинку стула.

– Меня не интересуют пустые обещания. Я готов принять в качестве залога ваши драгоценности, а еще лучше – в качестве оплаты.

У нее похолодела спина и ноги стали ватными.

– Исключено. Драгоценности стоят гораздо больше, чем я проиграла.

Шерингбрук пожал плечами.

– В таком случае, мадам, я не выпущу вас отсюда. Вы не располагаете средствами и не желаете расставаться с драгоценностями, значит, мы сочтемся каким-нибудь другим способом. Меня это вполне устраивает.

Джейн вскинула подбородок: отчасти от того, что ее вдруг замутило, да и выглядеть поувереннее не помешает.

Что же делать? Чтобы уйти, надо отдать рубины, а это совершенно невозможно, следовательно, уйти не получится. Какой-то жуткий замкнутый круг!

Джейн обвела взглядом сидевших за столом мужчин. Никто из них за нее не заступится: все только и ждут момента, чтобы воспользоваться ситуацией.

Всего несколько минут назад ей казалось, что принадлежность к слабому полу дает ей преимущества. Чушь! Преимущество всегда или на стороне мужчин, или на стороне титулованных особ, а такие, как Джейн Тиндалл, обречены на поражение и унижение.

Кто-то сочувственно коснулся ее плеча. Киркпатрик, о котором, погрузившись в невеселые раздумья, она совершенно забыла.

– Дорогая, позвольте, я заплачу.

– Зачем вам брать на себя… – хотела было возразить Джейн, но в дымном мареве тесного прокуренного салона синие глаза Киркпатрика светились словно путеводные звезды.

– То есть как зачем? – переспросил барон, пристально и многозначительно глядя ей в глаза. – Мы с вами помолвлены, и мне далеко не безразличны ваши финансовые обязательства.

Он положил перед Шерингбруком визитную карточку.

– Обратитесь к моему поверенному. Он получит указания оплатить долг мисс Тиндалл по первому вашему требованию.

Шерингбрук промолчал. Будь у него в рукаве хоть сто тузов, они не шли ни в какое сравнение с визитной карточкой пэра Англии. Киркпатрик холодно кивнул игрокам и повернулся к Джейн.

– Идемте, дорогая.

Сердце Джейн сжалось от тоски. «Дорогая». Он дважды назвал ее так, но это был всего лишь спектакль.

Киркпатрик взял ее под руку и повел к дверям.

Прочь от несбывшихся надежд на новую счастливую жизнь.

Впереди ее ожидало бесконечно серое, унылое прозябание. Так не все ли равно, с кем и куда идти?

Эдмунд молчал, стиснув зубы. Джейн Тиндалл заслужила серьезного внушения, но отчитывать леди в коридоре – дурной тон. Миновав несколько дверей, из-за которых доносились стоны и вскрики пылких любовников, он наконец нашел свободную комнату и, пропустив «невесту» вперед, вошел следом и ногой захлопнул дверь. Его глаза еще не успели привыкнуть к скудному освещению единственной лампы, а в ушах уже зазвенел резкий голос Джейн:

– Ты, конечно, думаешь, что спас меня.

Да, именно так он и думал, но предпочел возразить:

– Ничего подобного. Мне всего лишь хотелось оказать тебе небольшую услугу.

– Услугу? Из-за тебя я оказалась в ужасном положении. Ты вмешался в игру в самый неподходящий момент и все испортил.

Нет, это уже слишком!

– Нечего упрекать меня во всех смертных грехах! Ты оказалась в ужасном положении не по моей вине. А если учесть, какими глазами смотрели твои партнеры, без моего вмешательства тебе грозили куда более серьезные неприятности.