Юханна Нильссон - Маргинальные любовники

– Графин воды с лимоном, – говорит Беа, первая в очереди, – и кофе. Большую кружку. Сэндвич номер три.

Сэндвич номер три – это булка из муки грубого помола без масла и сыра, но с салатом, огурцом, томатом, красным луком, проростками и петрушкой, богатой витаминами и железом.

Горчичным соусом не поливать. Горчицу Беа тоже не ест. От жирной тяжелой пищи тяжелеют мысли. Как и от мяса и вредных жиров в масле и сыре.

Беа не может себе позволить думать медленно. У нее слишком много проблем, с которыми надо разобраться. Слишком много бессонных ночей. Слишком много ответственных заданий.

Беа садится за угловой стол (она всегда сидит спиной к стене, чтобы никто не мог напасть на нее сзади), который, слава богу, не заняла транса. Смотрит в окно и мечтает о том, чтобы оказаться в другом мире, в другой жизни. Но пока она здесь, и нужно приниматься за первый пункт в списке дневных дел.

Пятью минутами позже София сбросила туфли, слишком узкие для ее ног сорок третьего размера. Вытянув ноги под столом, она обмахивается фотографиями из портфолио.

Арон, 77, рыбак.

Ему не нравится, когда его называют пенсионером. Рыбак всегда остается рыбаком, говорит он.

Арон сидит на стуле, руки, все в шрамах, лежат на коленях. Худой и морщинистый, он одет в выходной костюм и выглядит очень аккуратно. Тонкие белые волосы зачесаны набок.

Он улыбается беззубым ртом с заячьей губой.

В детстве одноклассники мучали его, засовывая пальцы и другие предметы в дыру у него во рту. Они визжали от отвращения и злорадства, когда обнаружили, что можно засунуть целый пятак. После этого его прозвали Свиньей-копилкой. Даже учителя тайком его так называли.

Он никогда не целовал ни одну женщину. И мужчину тоже. Он рассказывал об этом со слезами на глазах, и София не решилась фотографировать его слезы. А на прощание рыбак сказал, что она очень красивая дама.

София запрокидывает голову и видит вентилятор. Почему они его не включат? Смотрит в сторону кухни. Пахнет свежей выпечкой. Может, купить одну булочку домой? С сахарной обсыпкой. Ей нравится, как сахар трещит на зубах. Еще ей нравится звук, с которым ломаются стебли тюльпанов. Когда она его слышит, то думает о маме: она всегда сажала тюльпаны осенью, чтобы они расцвели весной. Желтые, белые, красные тюльпаны… мамины руки, зарывающие луковицы в почву, маленькие ловкие руки с блестящими от крема ногтями.

София смотрит на свои руки. Такие большие и неуклюжие. Прячет под столом, вспоминает губу Арона, и ей не так одиноко.

Слегка повернув голову, она украдкой смотрит на Беа.

От этой худой женщины в черном так и веет скорбью. Она методично подносит ко рту кружку с кофе и так же методично откусывает от бутерброда, словно сдает экзамен.

Сунув руку в сумку, София осторожно достает фотокамеру и тайком делает снимок без вспышки.

Беа заметила поворот головы, но щелчка не слышала. Она занята вторым пунктом в списке. Беа наслаждается тишиной без вентилятора.

Ей просто пришлось принять меры. Ветром от него ее чуть не продуло, а жужжащий звук сводил с ума. Поэтому пару ночей назад она вскрыла замок отмычкой, перерезала пару проводов и решила эту проблему. Воспользовавшись случаем, даже выпила чашечку ворованного кофе в тишине за своим любимым столиком. Беа вспомнилось, что в ту минуту ей хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом, разделить радость.

Через четверть часа Беа поднимается, чтобы перейти к пункту номер три, и встречается взглядом с Софией.

У Беа глаза чернее ночи.

У Софии светлые – светло-серые или светло-голубые. Или зеленые?

Беа исчезает.

Первой ее добычей был ярко-розовый кошелек из искусственной кожи, весь в блестящих наклейках и с надписью «Катя» черным маркером.

Катя была круглой отличницей в их классе, и притом симпатичной. Мама у нее тоже была красавица, и никто не возмущался, когда она опаздывала на родительские собрания и садилась за последнюю парту. А еще у нее был папа, которым вся шайка Тони восхищалась, потому что он был таким сильным. Он буквально излучал силу.

Катин папа видел все. И ничего не боялся. Ни от кого не прятался. Однажды он подозвал к себе Беа – это было во время классной поездки: родители всегда настаивали, чтобы он ездил со всеми.

– Ты можешь мне все рассказать, если захочешь.

Беа не знала, открыться ей или нет. И решила не открываться. Один отец у нее уже был, и она не собиралась его менять, даже если он и не обращал на нее никакого внимания.