Юханна Нильссон - Маргинальные любовники

Роза родила Виктору четверых детей. Ее темный живот весь в белых растяжках. Однажды в бассейне женщина посоветовала их убрать с помощью пластического хирурга. Роза так оскорбилась, что чуть сознание не потеряла от возмущения.

Сейчас Виктор водит пальцем по растяжкам – слева направо и сверху вниз, словно читая шрифт для слепых. Накрывает ладонью ей лобок и думает о том, сколько раз он стирал ее трусы после месячных, руками оттирая самые упрямые пятна.

Виктор кладет голову ей на живот. Ему нехорошо. Но он боится начинать химиотерапию.

Беа на цыпочках удаляется из кафе. Ее мама умерла у нее на глазах от рака. Это было двадцать два года назад, но она до сих пор не оправилась.

Маму звали Эбба. Она пела джаз и ездила с гастролями по всей стране и даже за рубеж. О ней писали в газетах, даже пару раз показывали по телевизору. Она говорила разные банальности, вроде «в музыке моя душа» и «я не могу жить без пения», потому что именно это и нужно говорить, если хочешь получить деньги.

Она дожила до тридцати четырех. Во время концерта в «Нален» [1]у нее началась чудовищная головная боль. Мама поехала в больницу, и там ей сказали, что у нее тумор. Врачи сделали, что могли, но опухоль все росла и росла, а мама только худела, и под конец ее исхудавшее тело оказалось в гробу.

Гроб был черным. А мама была в белом. Со светлым париком на голове. Это было уродливо. И неправильно. Беа сорвала парик, обнажив череп, весь в шрамах.

Рыдая, она покрывала мамино лицо поцелуями. Такое холодное, такое странное. Она вопила от страха и отказывалась выпустить маму из рук.

Тогда папа оттащил ее от гроба и унес из зала. Его слезы обожгли ей волосы. Она чувствовала, что ему тоже страшно.

Этот страх остался с ним навсегда.

Страх одиночества.

От прежнего папы почти ничего не осталось. Больше чувства надежности в жизни Беа не было.

Казалось, вообще вся жизнь остановилась в тот миг. Беа так и осталась подростком в теле взрослого, который сидит сейчас, прислонившись к серой бетонной стене, и в голове составляет список вещей, которые нужно успеть сделать за сегодня.

1. Столик в углу. Три стакана воды с лимоном. Три кружки кофе. Один собрил. Два ципрамила. Три таблетки для желудка. Сэндвич. Пятьдесят страниц Сартра, не забыть загнуть уголок вместо закладки, пролистать газету. Насладиться тишиной без вентилятора.

2. Часовая прогулка плюс ходьба по лестнице, уборка.

3. Успокоить папу, сказав, что со здоровьем все в порядке, потом успокоить себя таблеткой собрила.

4. Дочитать Сартра. Взяться за Бовуар и Юнга.

5. Улица Уппландсгатан, 4, доктор Нюстрем плюс туннель.

6. Вспомнить маму.

– Закрыто?

Звонкий голос мог бы принадлежать женщине, но уж больно похож на мужской.

Взгляд Беа утыкается в рубиново-красные туфли на высоких каблуках. Она поднимает взгляд выше – на худые жилистые ноги, модную красную юбку в тон туфлям, тонкую талию и белую обтягивающую грудь блузку. Беа сначала решила, что это Мирья, дочь Розы и Виктора, подрабатывающая моделью. Но кожа у девушки белая, а не шоколадная, как у всех детей в семье Новак.

Беа вглядывается в незнакомку.

Женщина? Мужчина?

Трансвестит?

Она сама элегантность. Белокурые волосы ниспадают на плечи. Адамово яблоко едва заметно на тонкой длинной шее. На лице – безупречный макияж, но не такой яркий, как обычно бывает у трансвеститов. Светлые глаза. Высокие скулы. Кожа грубее женской. Ногти аккуратно подпилены и покрыты блестящим лаком. Фигуре любая девушка может позавидовать.

– Сейчас гляну, не закончили ли они… – говорит Беа, поднимаясь.

Транса приподнимает бровь.

– … с уборкой, – поясняет Беа и с шумом открывает дверь, чтобы Роза с Виктором успели прикрыться.

Они уже закончили. Вся раскрасневшаяся, Роза припудривает засосы на шее и напоминает себе выщипать брови. Виктор застегивает брюки, пытаясь забыть, что у него рак. Кофейная машина фыркает и хлюпает. Тесто, которое примяли во время секса, снова начинает подниматься. Вентилятор на потолке неподвижен.

Кто-то в дверях.

Роза проводит пальцами по густым черным волосам с проседью и спешит навстречу посетителям.

Это черноглазая грустная девушка, чьего имени она не знает, и трансвестит, который был у них пару раз и представился Софией, фотографом, недавно в их районе. Он еще спрашивал, не согласятся ли они устроить выставку его работ у себя в кафе. «Можно подумать», – ответила тогда Роза, но транса восприняла ответ как согласие.