Линн Пембертон - Затмение

На следующее утро в семь тридцать ее разбудил настойчивый телефонный звонок. Сняв трубку, она услышала голос Саймона Джонсона.

– Хочу, чтобы вы знали, мисс Фергюссон, – лорд Фрейзер-Уэст собирается возбудить уголовное дело. Он заявляет, что представит доказательства кражи колье, бросая тень подозрения на ваших отца и мать. Дело, боюсь, уходит из моих рук. – В его голосе послышалось облегчение. – Если вам будут нужны какие-нибудь пояснения, звоните мистеру Бромфилду, нашему боссу. Но должен вас предупредить, он друг семьи Фрейзер-Уэст.

– Спасибо за предупреждение, Саймон. Ценю ваше внимание.

– Чего уж там. Желаю удачи.

– Думаю, она мне понадобится, – уныло проговорила Люна и, попрощавшись, положила трубку и встала с постели.

Быстро приняв душ, надела полосатые спортивные брючки и белую футболку. Проходя через холл, подобрала газету, положила ее на обеденный стол и пошла на кухню, где сварила крепкий кофе и приготовила два бутерброда – много масла и черносмородиновый джем. За время пребывания в Англии Люна полюбила консервированные фрукты. Сидя за столом, она могла любоваться видом из окна. Но вскоре по стеклу застучали редкие капли дождя – над потемневшей Темзой нависли зловещие черные тучи. Люне не мог не вспомниться по контрасту родной остров – Большой Кайман. Как приятно там завтракать на террасе отцовского дома: ярко светит солнце, а с моря дует приятный освежающий ветерок. Вот уж о чем она не будет скучать, покинув Лондон, так это о здешнем жутком климате. Особенно бесила Люну полная непредсказуемость лондонской погоды. Надкусив бутерброд, она бросила взгляд на заголовки «Таймс».

«Сэр Джереми Грей отрицает предъявленные ему обвинения в коррупции и взяточничестве».

Она машинально продолжала читать статью – без особого интереса, только чтобы хоть ненадолго отвлечься от собственных проблем. В статье говорилось, что у сэра Джереми Грея, министра труда и промышленности, на протяжении года продолжался роман с Надей Микаэлис, бывшей одновременно любовницей другого мужчины по имени… Люна чуть не подавилась, прочитав его… Набил Хури. Полиция разыскивала Набила Хури, чтобы допросить, – его обвиняли в подкупе высоких должностных лиц. С газетной фотографии на Люну смотрел высокий красивый брюнет, в котором можно предположить наличие индийской крови, на самом же деле он был наполовину иранцем. На другой фотографии расположился в кругу семьи сэр Джереми в саду своего загородного дома – на фоне роскошных азалий. Он называл всю эту историю блефом и утверждал, что никогда не слышал ни о Наде, ни о Набиле Хури.

Высокомерное лицо пэра, лицо человека, уверенного в своем превосходстве, напомнило Люне о лорде Фрейзер-Уэсте.

– Что с тобой, Сирена, дорогая? У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.

Николас застал жену за чтением утренней газеты.

Она молча протянула ему газету, внимательно следя за реакцией мужа. Увидев заголовки, Николас побледнел.

Читая статью, он постоянно моргал, а потом с видимым отвращением швырнул газету на диван, презрительно хмыкнув.

– Не верю ни единому слову!

Бурное негодование мужа не смогло скрыть от Сирены его испуга.

– Правда, Николас?

– Ну конечно. Дикая чушь. Джереми счастлив в браке. Он дорожит семьей и никогда не стал бы якшаться с такой потаскушкой.

Николас показал на снимок женщины.

– Думаю, его пленило как раз то, что она «потаскушка», – предположила Сирена.

– Что ты такое плетешь?

– Не притворяйся, Николас. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Таких, как Джереми, тянет на «потаскушек», как кота – на сало.

– Не думаю, что Джереми таков, – упорствовал Николас.

– Все весьма стереотипно: принадлежит к верхушке общества, подавленные детские инстинкты, частные школы, брак по расчету, некрасивая жена. Тут и говорить нечего. Журналисты разделают его под орех.

Она вздохнула.

– Мне кажется, ты знаешь намного больше о сэре Джереми Грее и Набиле Хури, чем говоришь. Помнится, Набил был твоим близким другом в Итоне.

– Опомнись, Сирена! О чем ты? Как всегда, делаешь из мухи слона. Я уже много лет не видел Набила. Последний раз это было на нашей свадьбе.

– Ты лжешь, Николас.

Он покраснел от гнева:

– Как ты смеешь обвинять меня во лжи?

Сирена посмотрела мужу прямо в глаза:

– Смею, потому что знаю правду.

Когда она заговорила вновь, в ее голосе звучало предостережение.

– Я никому ничего не скажу, Николас, но постарайся сделать все, чтобы твое имя не полоскали газеты. – Муж молчал, и Сирена продолжила с еще большим пылом: – Предупреждаю тебя – будь осторожен. Дыма без огня не бывает, и если уж журналисты положили свои грязные лапы на что-нибудь, то просто так не отпустят. Им нужно, чтобы пролилось побольше крови. Не знаю, в чем конкретно ты замешан, но сделай все, чтобы об этом не пронюхали.