Кейт Хэнфорд - Никогда не поздно

Катер увозил людей группами – сначала Хизер, ее мать и двух статистов, потом Лизбет и еще двух статистов. Мало-помалу «Принцесса» опустела. Дес О'Коннел отбыл вместе с оператором, сославшись на неотложное дело на острове.

У Фэй кружилась голова от усталости и голода, но прямо сейчас есть ей не хотелось. Солнце уже касалось краем горизонта, пронизывая влажный воздух бронзовыми лучами. Она разрешила Рэю налить ей холодного белого вина и пила мелкими глотками. Все было прекрасно, она справилась. Казалось почти чудом, что последнюю сцену удалось снять за один дубль.

Они не разговаривали, просто сидели и смотрели на заходящее солнце. Сидели там, где совсем недавно актеры изображали прожигателей жизни. Через некоторое время она спустилась в пустую столовую. Фэй сняла свое золотое платье, повесила его на место. Потом сняла парик и причесалась. Она не хотела, чтобы руки Рэя коснулись чего-то искусственного, ей не принадлежавшего. Оставался купальник. Она сняла и его, но тут же вспомнила, что вся ее одежда осталась на острове. Она стояла в полутемной комнате обнаженная, с одним только браслетом на щиколотке, потом накинула на плечи плащ, в котором приехала сюда.

Наконец она вышла на палубу. Рэй стоял, облокотившись о поручни, и смотрел в море.

– Это не Карлотта, – громко сказала Фэй. – Это я.

Он обернулся и жадно посмотрел на нее, его карие глаза сделались совсем черными.

– Мне не нужна Карлотта, – произнес он так тихо, что она еле разобрала слова. – Мне нужна ты.

Она шагнула в кольцо его рук. Он прижал ее к себе и прошептал:

– Я люблю тебя, Фэй. Я всегда любил тебя.

Их губы встретились нежно и страстно, этот поцелуй наполнил все ее тело силой юности, хотя она чувствовала, что колени у нее подгибаются. Его руки скользили по спине, обжигая кожу сквозь одежду. Потом он взял ее на руки и положил на длинный шезлонг, распахнул плащ, склонился над ней, покрывая поцелуями грудь, живот и бедра, и она радостно засмеялась, запустив пальцы в его густые волосы. «Теперь я снова чувствую, что живу», – подумала она. Фэй привлекла его к себе, провела руками вдоль длинной спины, и руки вспоминали каждый мускул любимого тела, как и он помнил каждую линию ее тела, словно они никогда не разлучались.

Он шептал ее имя, целовал глаза и губы, его дыхание прерывалось, и она открылась ему, слегка вскрикнув, когда он вошел в нее. Все ее тело наполнилось жарким огнем, их тела двигались в едином ритме. Обоим хотелось продлить наслаждение, но они слишком долго не были вместе и не могли ждать. И вот – взрыв, буря ощущений пугающей силы. В следующее мгновение она почувствовала, что по щекам текут слезы радости, и Рэй осушает их поцелуями.

Она лежала в его объятиях, пока не взошли первые звезды.

– Знаешь, – сказал он, – здесь есть одна очень комфортабельная каюта, где человек может показать своей любимой, на что он способен.

– Замечательно, – прошептала она в ответ, – но пока я не могу тебя отпустить. Слишком долго я была без тебя.

– Держи меня, Фэй. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

– Ты уже говорил это много лет назад, – напомнила Фэй, – и я тебе верила.

– Но я действительно этого хотел и сейчас хочу. Вся разница в том, что теперь я старый и совсем ручной и у тебя больше не будет причин во мне сомневаться.

– Старый, может быть, – проговорила Фэй, ласково потрепав его по голове, – но не ручной.

Спустя некоторое время они спустились в каюту, которая ничем не отличалась от номера в пятизвездочном отеле, лишь плавное покачивание и иллюминаторы вместо окон напоминали о том, что они в море. Она лежала и ждала, а Рэй отправился в столовую. Он вернулся с бутылкой шампанского и блюдом, на котором возвышалась гора фруктов. Пока он открывал шампанское, Фэй ела грушу и жадно вдыхала морской воздух, насыщенный ароматом экзотических цветов, который прилетел, быть может, с Гавайских островов.

Потом, когда Фэй съела еще одну грушу и заставила Рэя съесть персик, она растянулась на постели и привлекла его к себе.

– Теперь давай попробуем в каюте, – сказала она.

– Ну и как все прошло? – Кейси говорила так, будто она страшно занята и ее мало интересует ответ, но Фэй знала, что это не так.

Она перенесла телефон под свою любимую магнолию, села и сообщила дочери, что все прошло очень хорошо, просто замечательно, при этом она все время улыбалась. Она чувствовала себя совсем не той женщиной, которая уезжала на Каталину. Исчезли скованность, напряжение и неуверенность в себе, ее движения обрели свободу, она совсем по-другому ощущала свое тело. Разумеется, об этом в разговоре с дочерью она не упоминала. Фэй не знала, что ждет их с Рэем, знала только, что они будут вместе.