Барбара Картленд - Звезды в моем сердце

– Мне нечего больше добавить, милорд. Моя личная жизнь касается только меня. Я могу лишь просить у вас прощения за прошлое, а в будущем, умоляю вас, даже не вспоминать о моем существовании.

– Но почему я должен так поступить? – спросил лорд Куэнби.

– Ради императрицы, – объяснила Гизела. – Ее величество боится, что английская королева может узнать о случившемся. Вы ведь… О, прошу вас, милорд, вы ведь ничего не расскажете в Виндзоре?

– Наверное, самое правильное было бы так и сделать, – ответил он.

– Нет! Нет! К чему такая ненужная жестокость, которая может причинить императрице непоправимый вред? – воскликнула Гизела. Совершенно забыв о себе, она подошла к лорду Куэнби и коснулась его рукой: – Пожалуйста, никому не рассказывайте об обмане. Умоляю вас.

Он посмотрел на нее с высоты своего роста. Ей показалось, лицо его было очень строгим и непреклонным.

– Есть вещи, которые невозможно простить, – сказал он.

– О, не думайте так, – просила Гизела. – Если задета ваша гордость, я могу только просить о снисхождении.

– Я не о себе беспокоюсь, – сказал лорд Куэнби, – а о вас. Непростительно, что вас поставили в такое положение.

Гизела рассмеялась почти с облегчением.

– Но я нисколько не была против! – призналась она. – Понимаете? Я – никто! Впервые в жизни мне выпала удивительная возможность носить чудесные платья и украшения, побывать в таком доме, как Истон Нестон, а потом в вашем замке; мне прислуживали, оказывали всяческие почести, а ведь я знала только оскорбления. Не думайте обо мне. Эти несколько дней я никогда не забуду.

– А теперь, когда все позади, у вас не осталось на сердце рубцов? – спросил лорд Куэнби.

Гизела немного помолчала. Разве могла она ответить, что ее сердце болело и тосковало от любви, которую он в нем пробудил?

– У меня нет никаких сожалений, – твердо заявила она спустя минуту. – Никаких.

– И тем не менее их должно было быть у вас немало, – возразил он. – Надеюсь, вы понимаете, как вас скомпрометировали? Вас, юную девушку, вынудили приехать в мой дом и остаться в нем на несколько дней. Я добивался вашей любви, держал вас в своих объятиях, целовал. Неужели это ничего для вас не значит?

– Пожалуйста… не надо об этом, – взмолилась Гизела. – Не меня вы обнимали, а… императрицу. Знаю, мне не следовало вам ничего позволять. Я поступила так, как она никогда бы не поступила. Но… дело в том… сама не знаю почему… я не могла иначе.

– Почему вы так говорите? – спросил он.

– Не могу… объяснить, – призналась она.

– Но я все же хотел бы получить объяснения, – настаивал лорд Куэнби. – Почему вы позволили мне целовать вас? Почему не позвонили слугам и не попросили защитить вас? Почему не уехали в тот вечер?

Гизела дрожала.

– Я… я не знаю.

– Или вы думали, что так себя ведут королевы и императрицы? – продолжал он свой допрос.

Гизела сильно побледнела и отвернулась.

– Все дело в моем невежестве, милорд, – тихо промолвила она, – в невежестве человека, не имеющего представления об обществе, к которому вы привыкли.

– Ну а теперь, раз это случилось, – продолжал лорд Куэнби, – теперь, когда вы понимаете, что я скомпрометировал вас, вы также должны сознавать, что мне остается только одно – просить вашей руки.

– Нет! Нет, это абсурд! Вам, безусловно, не нужно этого делать! – воскликнула Гизела. – Даже если вы допустите такую глупость и предложите мне выйти замуж, я могу только ответить отказом.

– Почему? – поинтересовался лорд Куэнби.

– Потому что нет оснований для такой галантности, – ответила Гизела. – Я уже сказала вам, эта поездка не причинила никакого вреда. Если вы только сами не расскажете о ней кому-либо, никто в целом мире не узнает о том, что произошло.

– Кроме вас.

– А какое это имеет значение? – спросила Гизела. – Я – никто. Я исчезну из вашей жизни и из ее – тоже. Императрице совсем необязательно вновь встречаться со мной, а то, что я снова оказалась на вашем пути, можно объяснить только самым невероятным совпадением.

– Но оно все же произошло, – заметил лорд. – Поэтому еще раз, мисс Мазгрейв, я прошу вас оказать мне честь и стать моей женой.

– Я вынуждена вам отказать, – промолвила Гизела. – Благодарю вас, милорд, но мой ответ – нет.

– А если я скажу вам, – тихо продолжил он, – что очень бы хотел жениться на вас, что этот брак сделал бы меня счастливым человеком?

– Потому что… я напоминаю вам императрицу? – вспыхнула Гизела. – Каким неудачным был бы такой брак! Я могу притвориться другим человеком на несколько часов, но не на всю жизнь. Как вы совершенно справедливо заметили, даже в то короткое время, что я представляла императрицу, я вела себя не как подобает королевским особам, а скорее как простолюдинка.