Виктория Янссен - Королева пиратов

– И когда свадьба?

– Я отказался.

Имена посмотрела на герцога через плечо. Делать это ей было не очень удобно, потому что он сосредоточенно тер ее руку, от плеча до кончиков пальцев. Лицо его было предельно серьезным.

– Вы герцог в его королевстве, – напомнила она.

– Так и есть. И я обладаю всеми полагающимися мне правами и властью. Я несколько раздосадован тем, что пришлось ради этого пойти на небольшой шантаж, ведь этот титул принадлежит мне по праву рождения. Вполне вероятно, что Джулиан уже направил ко мне еще одного гонца. Я начал готовиться к обороне на случай, если король что-то замышляет.

– У вас уже есть наследник?

– Я не стал бы вести себя столь неосторожно! – резко возразил Максим, на мгновение крепко сжав плечо Имены, но тут же отпустив. – Прошу прощения. Я сделал тебе больно?

– Нет. Вы потрете и другую руку тоже?

Она никогда прежде не видела, чтобы герцог проявлял гнев, по крайней мере, гнев от собственного бессилия, сродни тому, что она чувствовала сама. Сочувствие, испытываемое к этому мужчине, удивило ее, и она едва подавила желание положить руку ему на плечо.

Растирая левую руку Имены, Максим действовал с гораздо большей нежностью.

– Ты приехала сюда не для того, чтобы выслушивать мои жалобы, – сказал он. – Да и не на что мне жаловаться. – Прополоскав ткань, он намылил ее и принялся невозмутимо водить ею по груди и животу Имены. – Плоды мангостана перенесли путешествие благополучно?

Имена старалась не обращать внимания на тепло его ладоней, которое ощущала через ткань.

– О да. В следующий раз мы снова воспользуемся этим способом укладки фруктов. Они очень сладкие. Четри доставит вам ящик.

Имена доложила об остальной части груза, его стоимости и ожидаемой прибыли, радуясь тому, что может таким образом отвлечься.

Принимаясь намыливать ее бедро, Максим рассеянно заметил:

– Вот эта мне особенно нравится.

Пальцы его обрисовали контур татуировки в виде осьминога с волнообразными щупальцами.

Имена задрожала. Это прикосновение показалось ей гораздо более интимным, чем прочие. Она ни за что не призналась бы, что, выбирая этот рисунок, думала о Максиме, и представляла его в воображении, когда иглы накалывали татуировку на ее кожу. Это воспоминание странным образом переплелось в ее сознании с наслаждением, испытанным ею от его прикосновения.

Герцог продолжал мыть ей ноги, больше не делая никаких личных комментариев. Он задавал обычные вопросы об обстановке в портах, которые Имене довелось посетить, а также касательно начальника порта или владельца судоверфи, с которыми был знаком. Она рассказывала все, что знала, вне зависимости от того, как ничтожно скудны были эти сведения. Она говорила и о том, что услышала от Четри, других своих моряков или служанки Норис.

Максим внимал ей с отсутствующим выражением лица, но она слишком хорошо его знала и понимала, что он не упускает ни единой детали. Когда Имена закончила говорить, он бросил полотенце на пол, опустился на колени и принялся мыть ее ступни.

Он не массировал их и не гладил больше, чем требовалось, но Имена ощущала при этом пробегающую по ее ногам дрожь возбуждения. Глядя на основание шеи Максима, она думала о том, как хочется ей положить туда руку или прижаться губами к линии роста волос. Ей нужно было что-то сказать, чтобы отвлечься от его пальцев, намыливающих ее ступни. Дрожа от желания, Имена представляла, как он облизывает языком пространства между пальцами ее ног.

– Мои родители хотят, чтобы я вышла замуж, – с отчаянием в голосе произнесла она.

Руки Максима замерли, и Имена медленно выдохнула. Теперь, когда он больше не касался ее, она могла расслабиться. Он женится на придворной даме, потому что так повелел король, а она станет женой кого-то, не носящего герцогский титул, и поэтому нечего даже и мечтать об… этом.

Никакого этого быть не может. Максим просто исполнил перед ней обязанности слуги, и ничего больше. Таково его своеобразное представление о дипломатии. Имена чересчур остро отреагировала на его касания, потому что долгие месяцы находилась в плавании и была лишена любовных утех.

Сейчас ей требовалось стряхнуть с себя неподобающее возбуждение, покинуть дворец и разыскать Саньи, который всегда радовался ее нечастым визитам в его свечной магазинчик. В залитой солнечным светом спальне Саньи позаботится о ее удовольствии, а потом они поужинают вместе, и она станет играть с его двумя сыновьями в саду. Возможно, даже задержится у него на ночь. Саньи будет счастлив, если она так поступит. Он всегда говорит, что хочет видеть ее чаще.