Луиза Дегранж - Фантом страсти, или Шестьдесят оттенков синего

– Пока я беседовал с местным шаманом о настое из трав, благотворно влияющем на обмен веществ, третью дурочку сожрал матерый аллигатор.

– И не подавился?

– Чего не знаю, милая, того не знаю. В Амазонке исчезают, как правило, без следа. На берегу осталась лишь перчатка с левой руки.

Диана, насытившись наконец пресловутым великосветским печеньем «Руаяль», захотела мороженого.

– К черту все эти яхты, горные лыжи и непроходимые джунгли, к черту!

– Я не ошибся в тебе, милая.

– Хочу быть абсолютной домоседкой.

Диана, конечно, немного лукавила – ей хотелось повидать мир, но ведь это можно сделать и в семьдесят, и даже в восемьдесят лет.

– Вот и славненько. – Томас Джон Крейг-младший перестал истязать вилкой почти догоревшую свечу. – Вот и славненько!

– Я бы не отказалась от двойного мороженого.

Диана внезапно оставила матримониальную тему.

– С цукатами.

– Здесь подают фисташковый пломбир из настоящих, не обезжиренных сливок, – предупредительно заметил без пяти минут жених.

– Сегодня, думаю, мне пломбир не повредит.

Пока Томас Джон Крейг-младший заказывал почти реальной невесте мороженое и шампанское для закрепления успеха, в подсознании у будущей жены замельтешили лукавые варианты.

А почему бы мне не стать вдовой намного раньше? – успокаивала она себя.

Укатать старичка излишним сексом.

Во-первых, никакого криминала.

Во-вторых, никаких доказательств злого умысла.

В-третьих, за излишек любви не наказывают.

Сердце не выдержало прилива страсти.

Организм сдался под натиском чувств.

Похоть дала переизбыток гормонов, и…

Ральф помог бы с организацией пышных похорон.

Вдовцу нашлось бы место рядом с прахом, вернее, имитацией праха неосторожной дурочки.

Да, кстати, он же не сказал, какая из них лежит на этом кладбище.

Жертва белой акулы?

Любительница горных лыж?

Амазонская утопленница?

Впрочем, какая разница? Главное – не стать четвертой в этом скорбном списке.

Пусть супруг окажется жертвой экстремальной страсти.

А смешно будет звучать: «печальная вдова тройного вдовца».

Диана вдруг ощутила, что слишком углубилась на запретную территорию, порожденную чтением готических страшилок.

Не надо ничего форсировать.

Можно просто однажды утром проснуться и увидеть рядом бездыханное тело, просто однажды утром проснуться…

Если бы пожилой джентльмен владел телепатией, то наверняка взял бы свое предложение руки, сердца и немалого состояния обратно.

Когда принесли фисташковый пломбир в хрустальной вместительной широкой вазочке и серебряное ведерко с бутылкой шампанского во льду, то возникла забавная ситуация.

Пожилой джентльмен обрел полную уверенность в окончательной победе, не учитывая, что невеста может проявить строптивость и перейти в атаку.

– Теперь понятно, милая, почему я собирал о тебе самую подробную информацию?

– О да.

– Я знаю почти все!

В голосе пожилого джентльмена чувствовалось удовлетворение, что суммы, потраченные на частного детектива, принесли ожидаемый результат.

– Прекрасный уживчивый характер.

Диана хотела добавить, что иногда в ней просыпается несносная привереда, которую раздражает даже сморщенный чулок или слишком тесные неразношенные туфли.

Но Томас Джон Крейг-младший не любит, когда его перебивают.

– Ты, милая, увлекаешься чтением псевдоготических романов, и это приемлемее, чем бездумное времяпровождение перед телевизором.

Диана хотела добавить, что еще в детстве прочитала уйму дешевых страшилок про зомби и прочую нечисть, а также – что еще до первой менструации обожала смотреть по «ящику» раунды с боксерами-тяжеловесами.

Впрочем, об этом, наверное, лучше вспомнить как-нибудь потом.

– Но самое главное, милая, – ты следишь за своим здоровьем.

– Да, я еще ни разу в жизни ничем не болела. – Диана не удержалась от задорной похвальбы. – Вот у мамы всегда были проблемы с почками, селезенкой, горлом и сердцем.

– У тебя отличная кардиограмма, а последние анализы крови меня просто восхитили.

Пожилой джентльмен потянулся к шампанскому.

В данный момент он почему-то напомнил Диане, лакомящейся двойным пломбиром, обыкновенного дряхлеющего вампира, жаждущего свеженького гемоглобина.

Вероятно, это все из-за странноватой улыбочки, когда узкие строгие губы Томаса Джона Крейга-младшего расходились, обнажая великолепные зубы.