Мари Грей - Бабник

– Так, у нас есть все, чтобы привести тебя в порядок. У меня много времени, ты сегодня мой последний пациент! Доволен?

– Это что…

– Нет, нет! Никаких возражений! Возможно, ты смущаешься? Судя по тому, что сказала Анни, у тебя нет на это причин, наоборот! Более того, я очень ловко обращаюсь с бритвой и очень профессиональна; я вижу столько обнаженных мужчин каждый день… и я обещаю, что буду осторожна.

Не зная что сказать, Фредерик позволил ей делать все по ее усмотрению. Он на минутку заколебался, когда Глория отошла к двери, что-то шепотом сказала медсестре и закрыла дверь.

– Наконец-то мы одни…

Она подошла к кровати и достала необходимые принадлежности. Она нанесла на его лицо благоухающую пену.

– Тебе не кажется, что здесь слишком жарко?

Фредерик не был согласен, но не стал произносить этого вслух. Глория расстегнула первые две пуговицы халата, словно для того, чтобы ее жертва могла полюбоваться великолепным белоснежным бюстгальтером, так контрастирующим с темной кожей. Маленький золотой крестик украшал шею красавицы и привлек взгляд Фредерика. Он смотрел, как тот покачивается в ложбинке роскошных грудей, и жаждал оказаться на его месте.

Глория великолепно обращалась с бритвой, но кровать была тесной, и ее движения беспокоили правую сторону его тела. Она помогла ему встать и посадила его на маленький стул в углу. На короткое мгновение он смог увидеть изящные подвязки, удерживающие ее чулки. Кто бы мог подумать, что столь прелестные аксессуары могли выглядеть так завораживающе в сочетании с обычными туфлями на резиновой подошве? На самом деле, Глории не требовалось надевать на себя соблазнительные одежды.

Теперь она возвышалась прямо над ним. Как только Фредерик увидел ее чулки, его плоть буквально вздыбилась. Это уже был не сон! Ее бедра чуть сжимали его и были так близки, что Фредерик мог любоваться глянцевой поверхностью ее кожи, чувствовать ее теплое дыхание. Ее восхитительная грудь соблазнительно покачивалась перед его глазами, а при малейшем взгляде на подвязки Глории Фредерик испытывал пульсирующую эрекцию. Это было уже слишком! Он собрался было воспротивиться, но она работала так быстро и так ловко, что уже почти закончила бритье. Короткий вздох, и он решил покориться.

– Мне кажется, ты страдаешь… возможно, тебе лучше немного расслабиться и предоставить все мне?

Она снова помогла ему подняться, прижимая свое бесподобное тело к нему и довела его до постели, в которую удобно уложила.

После этого Глория зашла в туалет и вернулась с тазиком с водой. Она стянула его больничную рубашку, прикрыв его ниже пояса простыней, и принялась бережно намыливать его. Она вымыла ему уши, шею, протерла плечи, задержалась на груди, спустилась губкой по бокам, по животу. Затем осторожно вымыла его руки, медленно скользя по каждому пальцу. Потом она вернулась к груди, поглаживая его маленькие напряженные соски, которые у него были весьма чувствительны. Она улыбнулась, заметив реакцию его тела, сотрясающую простыню на животе.

– Предпочитаешь, чтобы я остановилась? Я могу позвать медбрата, чтобы закончить…

– Э… нет, и так хорошо…

Его мозг пытался найти причины, чтобы остановить ее, вызывая в памяти образы той подружки, которой он должен оставаться верен. Но тут вмешалась другая его часть сознания. Он увидел перед собой танцующие образы Анни, вчерашней медсестры, и Глории – обе они находились в его постели. А он, Фредерик, был распростерт на ней, с заплетающимся языком, не зная, кому отдать предпочтение. Возможно, его инстинкты не ошибались, и он знал этих женщин? Вероятно, они были из тех подружек, о которых говорила его мать? Но тогда почему они не напомнят ему об их отношениях? В любом случае, он должен признать, что у него неплохой вкус. Анни и Глория были самыми красивыми женщинами, каких только можно вообразить; они были такие разные и пробуждали в нем невероятное желание, о чем со всей очевидностью свидетельствовало его тело.

Глория почувствовала его волнение, и ей это понравилось. Она откинула простыню совсем и принялась обмывать остальные части тела. Сначала она приступила к ногам, щедро смочив их водой и намылив, массировала ступни, потом щиколотки, затем икры. Она вымыла каждую часть тела обеими руками, перед тем как перевернуть его. Она легонько поцеловала синяк, потом ее руки завладели ягодицами, которые она с нежностью намылила. Но другая ее рука тихо скользила по бедру, находясь в опасной близости от его мужественности, уже готовой извергнуться.