Колин Гувер - Ключи от твоего сердца

Глядя на нас в зеркало, я считала себя самой счастливой девочкой на свете. Ну у кого еще есть такой папа с волшебными заколками?!

На протяжении двух месяцев я не снимала заколку, и мама ни разу ничего мне не сказала. Сейчас я понимаю, что папа наверняка рассказал ей о моей проделке, но в пять лет я свято верила, что мой папа – настоящий волшебник.

Внешне я больше похожа на маму, чем на отца. Мы с ней одного роста. Конечно, родив двоих детей, она уже не влезает в мои джинсы, но остальной одеждой мы вполне можем меняться. У нас обеих каштановые волосы – прямые или вьющиеся в зависимости от погоды. Ее глаза более глубокого изумрудного оттенка, чем мои, а может быть, у нее просто более светлая кожа, поэтому глаза и кажутся ярче.

Но вот в остальном я копия моего папы: у нас обоих жестковатое чувство юмора, одинаковый характер, мы оба обожаем музыку, даже смеемся одинаково. Кел совсем другой. Он похож на папу внешне: те же светлые волосы пепельного оттенка и мягкие черты лица. Для своих девяти лет Кел маловат ростом, но в остальном развит не по годам.

Подойдя к раковине, я открываю кран, подставляю заколку под струю воды и оттираю въевшуюся за тринадцать лет грязь. Я уже вытираю руки о джинсы, когда в кухню, пятясь, входит Кел. Он странноватый ребенок, но я его просто обожаю. Любимая игра брата называется «наоборотошный день»: он почти все время ходит спиной вперед, говорит задом наперед и даже просит, чтобы ему сначала подавали десерт, а потом горячее. Других братьев и сестер у него нет, разница в возрасте у нас большая, поэтому ему, видимо, пришлось научиться как-то развлекать себя самостоятельно.

– Скорее давай, говорит мама, Лейкен! – выпаливает он задом наперед.

Я убираю заколку в карман, выхожу на крыльцо и в последний раз запираю за собой дверь родного дома.

Следующие несколько дней мы с мамой по очереди ведем мой джип и фургон, всего два раза останавливаясь переночевать в гостинице. Кел едет в фургоне то со мной, то с мамой. В последний день он сидит рядом со мной. Ночью мы совершаем последний девятичасовой рывок всего с одной короткой остановкой. По мере приближения к нашему новому месту жительства, городу Ипсиланти, я разглядываю окрестности, пытаясь смириться с тем, что в начале сентября здесь уже приходится включать печку. Похоже, мне понадобится обновить гардероб…

Последний поворот направо – и навигатор сообщает, что мы «прибыли в ваш пункт назначения».

– Мой пункт назначения! – смеюсь я.

Навигатор даже не подозревает, насколько он далек от истины!

Улочка совсем небольшая, примерно по восемь одноэтажных кирпичных домиков с каждой стороны. Между домами виднеется баскетбольная площадка, – надеюсь, Келу будет с кем покидать мячик. Похоже, район вполне приличный: аккуратно постриженные лужайки, безупречно чистый тротуар… Но слишком много бетона. Просто до неприличия много! Я уже хочу обратно домой…

Наш новый хозяин скидывал нам по почте фотографии дома, поэтому я сразу понимаю, какой из них наш. Маленький. Очень маленький! В Техасе у нас было ранчо и несколько акров земли, а здесь крошечная, залитая бетоном площадка, на которой стоит пара садовых гномов… Входная дверь открыта, на крыльцо выходит пожилой мужчина и машет нам рукой – судя по всему, хозяин дома.

Я проезжаю метров пятьдесят мимо дома и задом заезжаю во двор, чтобы прицеп оказался поближе к входу. Перед тем как сдать назад, я поворачиваюсь к спящему Келу и трясу его за плечо. Он дрыхнет с самой Индианы.

– Кел, просыпайся! – шепчу я. – Мы прибыли в пункт нашего назначения!

Он потягивается, зевает, а потом прижимается лбом к стеклу, разглядывая наш новый дом.

– Смотри, а там во дворе какой-то мальчик! Как ты думаешь, мы в одном доме живем?

– Надеюсь, что нет, – отзываюсь я. – Наверное, наш сосед. Беги знакомиться, а я пока машину поставлю.

Загнав фургон во двор, я переключаюсь в режим парковки, закрываю окна и глушу двигатель. Мама заезжает во двор на моем джипе, паркуется рядом, выходит из машины и здоровается с хозяином. Я немного съеживаюсь и съезжаю вниз по сиденью, упираясь ногами в пол. Кел и его новый друг дерутся на воображаемых мечах… Как же я ему завидую! Он относится к нашему переезду с такой легкостью, а я… Я веду себя, как сердитый, обиженный ребенок.

Когда мама решила, что мы переезжаем, Кел расстроился. В основном из-за того, что был самый разгар чемпионата малой лиги. Конечно, у него остались друзья, по которым он будет скучать, но когда тебе девять лет, твой лучший друг обычно воображаемый и живет где-нибудь за океаном. Мама ловко управилась с ним, пообещав, что обязательно запишет его на хоккей, как только мы переедем в Мичиган. В Техасе, да и вообще на Юге, хоккей не очень-то жалуют. Стоило маме пообещать ему это, как он сразу повеселел и чуть ли не с нетерпением ждал переезда.