Ирэне Као - Я чувствую тебя

Сабаудия [40] раскидывается перед нашим взором, городок с особой изысканной атмосферой, словно сошедшей с картин Де Кирико [41]. Теперь я понимаю, почему римская интелллигенция 50-х годов выбрала ее своим летним укрытием. В этом месте есть что-то волшебное, восхитительное сочетание моря, озера, болот, леса и пустыни. «Дукати» летит по асфальту набережной, и на многие километры дюны перемежаются со средиземноморской растительностью, до самой горы Чирчео [42], где белое золото песка сдает позиции зелени побережья.

Леонардо останавливает мотоцикл на парковке у края дороги, отсюда спускаемся пешком – по деревянной лесенке, ведущей к пляжу. Время от времени он заботливо подает мне руку и помогает сойти. Он внимателен, с ним мне ничего не страшно и я ни в чем не чувствую нужды. И как бы ужасно это ни звучало, не нуждаюсь даже в Филиппо.

– Боже, какая красота эти дюны! – мои глаза полны восхищения. Ветер оставил на белейшем песке рисунки и узоры, которые кажутся творениями художника. Глубоко вдыхаю, и соленый воздух наполняет меня всю.

– Я же тебе говорил, что это того стоило… – напоминает Леонардо, окидывая меня взглядом.

Мне действительно нужно было выйти на открытый воздух, увидеть дневной свет. Да, я люблю свою работу, но она съедает мои глаза, мою кожу: пронизанные влажностью стены, растворители, пыль, леса, кисточки, которые нужно отмывать… Паола вечно наезжает. Мне и правда нужно было оторваться, а здесь настоящий рай: природа и чистая вода.

Пляжный смотритель выходит нам навстречу, у него загорелая кожа – уже в мае – и выгоревшие на солнце волосы. Он организует нам два шезлонга прямо у воды и спрашивает, не хотим ли мы чего-нибудь выпить. Мы заказываем два бокала просекко [43], и он удаляется. Вокруг нас совсем мало людей: одна мама с маленькими детьми и пожилая пара с обгоревшей красной кожей – наверняка немцы.

Леонардо расстегивает рубашку, подходит к воде и, закатав края брюк, мочит ноги, чтобы почувствовать ее. Он кажется в своей стихии, с его неухоженной щетиной и загорелым торсом Леонардо вполне можно принять за моряка. Потом поворачивается ко мне:

– Ты совсем не хочешь надевать этот купальник?

– А ты?

– Мой уже на мне.

Беру сумку и иду переодеваться в одну из кабинок. Надо признать, что у Леонардо прекрасный вкус: купальник очень красивый – вещь высокого класса. Лямки завязываются на шее – моя любимая модель, поскольку подчеркивает линию плеч (единственную часть моего тела, которая действительно мне нравится, заодно с руками). Благодаря постоянному пребыванию на лесах и стремянках (что требует напряжения мышц), у меня плечи как у пловчихи!

Ну вот, я готова. Теперь нужно просто вернуться, лечь на шезлонг и расслабиться. На мгновение вижу улыбку Филиппо, ямочки, его светло-зеленые глаза, а потом это нежное выражение лица внезапно становится ледяным. Но когда открываю дверь кабинки, солнечный свет ослепляет меня и разом удаляет это видение.

Леонардо ждет меня у шезлонгов, в очках и с бокалом в руке. Он уже снял одежду, оставшись только в плавках. У него тело мощное и до невозможности сексапильное (не сулящей ничего хорошего сексуальностью). Однако оно не похоже на накачанные, скульптурные фигуры культуристов; его мышцы кажутся сформированными скорее работой на открытом воздухе, чем часами в спортзале. Правда, Леонардо слегка отяжелел в области живота, как и положено настоящему повару и такому типу как он – умеющему наслаждаться жизнью. Вдобавок татуировка на спине придает ему чертовскую привлекательность: я не в силах оторвать от него взгляд.

Беру свой бокал, стоящий на столике рядом с тарелочкой арахисовых орешков.

Леонардо с удовольствием разглядывает меня, и я внезапно понимаю, что совсем не чувствую себя готовой к выходу в купальнике. В последние несколько месяцев, благодаря придающему уверенность присутствию Филиппо, я расслабилась за столом…

– Этот купальник тебе идет, – говорит он, его взгляд останавливается на груди. Купальник и правда волшебный, он превратил мой второй размер в полноценный третий. А вообще, мне почему-то кажется, что после того, как мы занимались любовью, моя грудь увеличилась на полразмера. Критическая точка, приводящая меня в отчаяние, – моя попа: она отнюдь не выглядит высокой и упругой. Кроме того, сзади прячется ужасный целлюлит. Его, может, и не видно, но он заставляет меня чувствовать себя несовершенной, а главное, он вовсе не собирается исчезать, несмотря на дорогущий и противный термальный препарат, который мне посоветовала Гайя. (Хотя, честно говоря, я была не слишком последовательной: я наложила препарат всего три раза, а на четвертый сдалась, мне надоело перемазывать пижаму, постель и, просыпаясь, чувствовать все тело липким.)