Шерри Джонс - Четыре сестры-королевы

Восклицание Элеоноры заставляет Маргариту посмотреть на череду полей снаружи. Карету встречает павлин. Он расправил хвост и глядит гордо, словно победил в состязании. Маргарита хватает Норины камушки и швыряет их в птицу.

– Как всегда, промазала, – говорит Элеонора. – Не робей: брось сильнее. Вот так! – Она перегибается через сестру, чтобы прицелиться другим камушком, и прогоняет птицу. Павлин с резким криком в панике убегает, тряся синими перьями.

Дворцовая челядь приветствует их у дверей, а затем продолжает ставить в большом зале столы и скамьи, расстилает скатерти, кладет ножи, ложки, расставляет кубки. К потолку поднимаются крики и смех. От аромата жареного мяса у Маргариты урчит в животе. Папа ведет своих рыцарей с их конями в конюшню. Мама в детской наблюдает, как распаковывают одежду и постельное белье девочек. Пока нянька успокаивает плачущую Беатрису (разбуженную после слишком короткого сна), а Санча цепляется за мамины юбки, Маргарита и Элеонора проскользнули в большой зал.

– Пойдем на кухню, – говорит Маргарита. – Кто-нибудь наверняка даст нам перекусить.

– А если нет, сами стащим. – Голос Элеоноры вибрирует от возбуждения в предвкушении воровства.

Вбегает какой-то человек в поисках папы. Говорит, что приближается граф Тулузский с полусотней солдат, верхом, в полном вооружении. Они затаились в лесу, готовя нападение.

– Осада сейчас, когда так мало припасов? Нас ждет голод, – беспокоится мама.

Она отправляет Маделину и дочерей в башню. Маргарита остается: после своего двенадцатого дня рождения, когда начала готовиться править Провансом, а в последние месяцы и Францией, она – мамина тень.

– Принеси доспехи графа, – велит мама папиному камердинеру. – Приведи графа, – велит она Ромео, прежде чем поспешить с Маргаритой на кухню. – Наших солдат надо покормить перед боем. – Войдя на кухню, она хлопает в ладоши и кричит: – Скорее! Скорее! Или мы пропали.

Маргарита смотрит на баранину и форель, оливки, сыр, латук, молодые артишоки, теплые хлебцы и – вот она! – малину. Она глотает заполнившую рот слюну, приплясывая так и сяк, чтобы пропустить слуг, хватающих блюда с мясом, рыбой и дичью, овощи, корзины с фруктами и фляги с вином.

Над какофонией топота ног, грома тарелок и столового серебра трубой ревет голос матери; скрежещут лезвия ножей на оселках. Мама сует большое блюдо жареной баранины в руки Маргарите; та хлопает глазами: разве она прислуга?

– Бери, – велит мать.

Маргарита бросается в зал и ставит блюдо перед группой рыцарей, которые уже набивают себе брюхо, потом спешит к père , сидящему во главе стола. Но только она хватает ножку цесарки – как трубы возвещают, что показалось тулузское войско.

Папа вскакивает, надевая шлем, и с боевым кличем бежит к дверям, за ним с такими же криками спешат рыцари. Когда зал пустеет, Маргарита вслед за матерью поднимается по каменной винтовой лестнице. В сумраке башни Маделина держит на коленях Беатрису и кормит ее кусочками хлеба и мяса, а Санча сидит на табурете и хнычет перед нетронутой тарелкой.

– Поешь, – говорит ей Маргарита. – А вдруг ты понадобишься малышке? Или маме? Как ты им поможешь, если у тебя не будет сил?

Мама стоит у стены и через прорезь смотрит наружу.

Маргарита тоже видит, как папа и его солдаты выбегают по подъемному мосту в поле. Тулузские рыцари рассыпаются в стороны, кроме тех, что тянут катапульту и тащат поваленное дерево для тарана. Все в боевых доспехах – некоторые в кольчугах, другие в новых латах, какие граф Прованса не может себе позволить.

– Посмотрите на тулузское войско! Как их мало, – усмехается Элеонора.

– Не рассчитывали застать нас здесь, – говорит Маргарита. – Думали захватить пустой замок.

– Правильно, умница, – хвалит ее мама.

– Любой бы догадался, – язвит Элеонора.

Поднимается красный флаг Тулузы с особым двенадцатиконечным крестом. Взвивается и красно-золотой полосатый штандарт Прованса. Когда кони переходят на рысь, Маргарита хватается за оконную раму и сжимает ее, ожидая столкновения сходящихся волн. Ее отец с копьем наперевес скачет впереди своих солдат. Но столкновения не происходит. Тулузские солдаты уже бегут, оставив катапульту на телеге и бросив таран.

– Бей их, папа! Вали их! – кричит Элеонора.

У Маргариты захватывает дыхание. Подскакав к графу Тулузскому, ее père бьет копьем прямо ему в грудь – удар силен, но противник наготове. Он отбивается щитом и ударом копья в живот сбивает папу на землю. Крик Элеоноры эхом отдается от стен. У Маргариты колотится сердце, как камень в катящемся барабане, но папа, хотя и с трудом, встает на ноги. Тулуз тоже спешивается, и начинается рукопашный поединок. Оба колют и рубят друг друга, тяжелые мечи гремят. Даже такой признанный боец на мечах, как папа, не может пробить крепкие латы, которые выдерживают все его удары. Через какое-то время его движения замедляются, слабеют, становятся неуклюжими. Грудь вздымается и опадает, и он спотыкается. Тулуз поднимает меч, удар отца на мгновение запаздывает, и клинок обрушивается ему на плечи, опрокидывая его в пыль.