Мишель Лейтон - Поднимаясь ко мне

Он меня хочет. Я все еще ощущаю это. Но держит себя в руках ради моего покоя и эмоциональной стабильности. Его заботливость приближает меня на шаг ближе к состоянию, когда я не смогу забыть, что он был в моей жизни, что мы с ним встретились и я познала такую глубину чувств.

Уже в который раз после встречи с Кэшем я понимаю, что, вполне вероятно, у меня большие, большие проблемы.

Черт!

Мы тихо лежим, дышим глубоко и ровно и оба хотим, чтобы наши тела охладились. Никогда не предполагала, что это может быть таким болезненным – находиться с кем-то рядом. Но так и есть. Мне больно от желания, от ощущения необходимости. Внутри есть пустое пространство, которое способен заполнить только Кэш. Физическое, да. О, неужто физическое! Одна мысль о том, как он проникает в меня, вдвигается так глубоко и так твердо…

Я зажмуриваюсь и запрещаю себе думать. Мне снова нужно остывать.

Гр-р!

Но есть нечто более глубокое и основательное в том, как я чувствую себя рядом с Кэшем. Он заполняет пустоту, которая только недавно стала зияющей дырой в моей душе, а точнее – с того момента, как мы встретились. Такое ощущение, что создал ее он, и при этом сам тоже ее чувствует.

Со вздохом, отозвавшимся в сердце, отключаю и этот мыслительный канал. Ни к чему хорошему это не приведет – причем ждать недолго.

– Ну что, – начинаю я, когда тишина и близость становятся невыносимыми. – Как все прошло?

Ругаю себя. Мне бы следовало больше всего беспокоиться о звонке, а не пытаться контролировать руки или мечтать о том, чтобы Кэш не сдерживал свои.

От вздоха Кэша волосы у меня за ухом всколыхнулись, а по руке побежали мурашки.

– Звонок был. Не думаю, что разговор их сильно порадовал, но, кажется, я держался спокойно и убедил их, что книги заперты в банковском сейфе. Ублюдки, – шепотом ругается Кэш.

– Они дали тебе поговорить с Мариссой?

– Да.

– И? Как она?

– Думаю, не исключено, что на самом деле убьет их она, не намеренно, конечно. Мне их просто жаль.

Не могу удержаться от ухмылки.

– То есть она не склонна смиренно принимать это… пленение?

– С ними она, кажется, вежлива, но вот мне весь мозг вынесла. Нет вопросов, кого она обвиняет в этой истории. Хорошо, если они не разболтают ей, что я – это оба брата. Тогда она будет проклинать меня и не втопчет в грязь Нэша и все его достижения.

– От Мариссы я ничего другого и не ожидала.

Неприятно говорить о ней так, когда ее держат в заложниках. Что за жуть! Но и сама Марисса – сплошной кошмар. Может, все это сделает ее немного лучше. Или, может, от удара по башке она прозреет. Или они применят хлороформ, и от этого у нее улучшится характер – она станет милой и приятной. Все возможно, правда?

– Так какой же у нас план?

– Завтра мне надо сделать несколько вещей. И я хочу повидаться с отцом. Он не только должен узнать обо всем, что случилось, – он сможет оказать помощь.

– Каким образом? Человек сидит в тюрьме.

– Я знаю, – немного резко отвечает Кэш. – Но он знаком с этими людьми, понимает их образ мыслей. Плюс он всегда был хорош в том, что касалось выработки планов и развертывания стратегий. Я не хочу рисковать и упустить что-нибудь важное. Слишком многое стоит на кону, – говорит Кэш и придвигает меня к себе.

Мы замолкаем. Уверена, мысли в голове Кэша крутятся быстрее, чем у меня, а мой мозг медлительностью не отличается. Но на Кэша давит груз вины, не говоря уже о боли, зарытой так глубоко, что не докопаешься.

– Кэш, – тихо начинаю я.

– Да, детка, – шепчет он рядом с моим ухом, и нежность окутывает меня как теплое одеяло.

– Я тебя не виню.

Он сдавливает меня и прижимает губы к моему плечу. Я едва ощущаю их сквозь лацкан халата.

– Можно я сниму это с тебя? – выдыхает Кэш. – Я хочу почувствовать твою кожу.

Приступ желания пронизывает меня при мысли о том, как Кэш будет прижимать к себе мое голое тело. Всего несколько часов назад мы занимались любовью пятый раз за день, но кажется, с тех пор прошла целая вечность. Так много всего случилось за это время, столько эмоций накатило и отступило, что все ощущается… иначе.

– Да, – шепчу я в ответ, соглашаясь прежде, чем разум отговорит меня.

Я начинаю садиться, но Кэш меня останавливает. Он опирается на локоть и убирает волосы с моего лица и с шеи, склоняется и целует нежную кожу под ухом.

– Разреши мне.

Я, как могу, стараюсь расслабиться, когда рука Кэша спускается к узлу пояса, завязанного у меня на талии. Кэш развязывает его проворными пальцами, а потом медленно тянет за один конец, пока пояс не оказывается на полу.