Мишель Кондер - Жизнь как загадка

Она отрицательно покачала головой.

– Почему нет? – Его голос звучал растерянно. – Ты ненавидишь свою работу.

– Я не ненавижу свою работу.

Он снисходительно вздохнул и развел руками:

– Это не то, чем ты хотела бы заниматься.

– Откуда тебе знать? Ты никогда не спрашивал меня о том, чего я хочу. Лишь указывал мне. – Миллер знала, что была не права, но не собиралась извиняться.

Сейчас речь шла о самозащите: Миллер противостояла очевиднейшим попыткам Тино манипулировать ею.

– Если не хочешь ехать, так и скажи. Не нужно прятаться за работу.

– Да что на тебя нашло? Ты злился весь день, игнорировал меня всю ночь, а сейчас снова засел в свой танк и пытаешься добиться своего.

– Потому что я всегда добиваюсь того, чего хочу.

Миллер закатила глаза:

– Это заносчиво. Даже для тебя.

Тино грациозно откинул полу своего великолепного пиджака.

– Не похоже, чтобы ты была недовольна последней неделей.

Его безразличие было непостижимо. Миллер привязалась к нему, а Тино обращался с ней как с очередной игрушкой.

– Не знаю, насколько ты сейчас серьезен, но могу предположить, что именно тебе от меня нужно. Но я никогда не буду иметь отношений с таким упертым, самодовольным и злым мужчиной.

– Наконец-то мы добрались до моих недостатков, – с сарказмом заметил Тино.

– Да уж, это вполне типично для тебя: отшучиваться, когда нужно говорить серьезно.

– А это так типично для тебя: быть серьезной, когда можно шутить.

Миллер медленно вздохнула, закрыв глаза:

– Думаю, сказано достаточно. Мы слишком разные, Валентино. Ты хочешь чего-то легкого и ненавязчивого, но настоящие чувства такими не бывают.

– Я знаю. Поэтому отказываюсь иметь с ними дело.

– Ты не можешь просто отказаться от собственных чувств. Они не подконтрольны.

Но Миллер неожиданно и неприятно для себя поняла, что когда-то думала так же, как Тино.

Он отвернулся:

– Все эмоции подконтрольны.

– Что же, тебе повезло, если это правда: я узнала, что своими не управляю и не могу быть с человеком, который способен только на секс, потому что слишком боится собственных чувств.

– Тебя только недостаток гарантий смущает?

Миллер предостерегающе подняла руки:

– И теперь ты собираешься рассказать мне о том, что же я чувствую, пытаясь увести разговор от себя.

– Замечательно. Хочешь знать? Я чувствую, что мой отец совершил ошибку, женившись на моей матери. Он был не способен сплотить семью, и его никогда не было рядом. Черт, я был его любимчиком, потому что мы оба обожали экстрим, но даже со мной он почти не проводил времени. И когда он врезался в ту стену… – Тино остановился, его голос стал глуше. – Я не хочу быть таким же.

«Он не хотел причинять кому-то ту же боль», – вдруг догадалась Миллер. Внутри ее все похолодело.

– Валентино, мне так жаль… – Она хотела обнять его, но непоколебимое спокойствие Тино спугнуло ее.

– Ты ведь никуда со мной не полетишь?

Миллер тяжело сглотнула. Если бы хоть намекнул, что его чувства так же сильны, как и ее. Она бы согласилась на все.

Нет, Миллер не может остаться, если речь не идет о любви. Она отказывалась быть жертвой правил и страхов. Она отказывалась от неравных отношений, не желая наблюдать за их медленной смертью. Потому что вместе с ними умерла бы частичка ее души.

– Я не могу. Я… – Миллер помешкала, боясь показаться смешной в своей искренности, но любовь к Тино вынудила попытаться. – Мне нужно больше, чем ты готов мне дать.

Он откинул волосы в замешательстве:

– Насколько больше?

– Я хочу любви. Никогда бы не подумала, что скажу это прямо, и мне до сих пор немного страшно, но ты помог мне понять, что я жила не своей жизнью: пряталась от собственных чувств и желаний за усердной работой. Я не знаю, как нужно строить отношения, но хочу попробовать.

Тино склонил голову и нахмурился:

– Не могу. Я не могу обещать постоянства.

Миллер слабо улыбнулась. Ее сердце было разбито.

– Понимаю. Потому ничего и не требую. Спасибо за выходные. За всю неделю. И удачи завтра.

– Отлично, – ответил он грубо и резко. – Скажи Микки, когда будешь готова: он организует тебе вылет.

Губы Миллер задрожали, и она отвернулась до того, как на глазах выступили слезы. Все уже решено.

Когда Миллер исчезла из вида, Тино принялся бродить из угла в угол без всякой цели, терзаемый гневом. Неужели она не понимает, какое признание он только что совершил? Не понимала, что он сейчас предложил?