Никола Марш - Сапфир для моей невесты

Он положил свой смартфон обратно в карман.

– Мы все не стояли на месте. Теперь я хочу уволиться, и немедленно.

Джойс подняла безукоризненные дуги бровей:

– Так скоро?

Он кивнул:

– Я хочу сделать это, пока не забыт успех моей коллекции на Неделе моды, мне это поможет. Шоу в Мельбурне произвело фурор.

Родители обменялись взглядом, значение которого он не уловил. Потом отец снова занял свое место за столом.

– Перед тем как ты уйдешь, мы должны кое-что обсудить.

Вот оно. Встречное предложение? Попытка подкупить?

– Мы недавно узнали, что в основе коллекции весеннего показа в Париже была твоя идея. Почему ты не рассказал об этом?

Как было объяснить им, что его удержала гордость. Надежда, хотя и слабая, что родители сами поймут и оценят его талант. Как и то, что даже та, его первая коллекция потерпела неудачу только потому, что была преждевременной и не могла быть оценена по достоинству. Именно эти идеи он и воплотил в последней весенней коллекции, которая получила признание. Что он пытался донести до них свои находки, они просто не желали слушать.

Он мог многое им сейчас сказать. Но после стольких лет их полного безразличия к нему не было смысла. Это ничего бы не изменило. Он встал и подошел к матери. Они молча ждали.

– В моих планах всегда было уйти, но я хотел сначала доказать вам свою состоятельность в модном дизайне и бизнесе.

– Тогда зачем ты согласился на должность генерального директора в Мельбурне? – Мать положила свою руку на его локоть.

– Причина прежняя.

Не совсем искренне. Но родителям и не обязательно знать главную причину – именно вдали от них, в Мельбурне, он и смог провести параллельные показы.

– Идея коллекции в стиле старого Голливуда была просто находкой для моды Фоурдов, но она появилась благодаря тому, что я столько лет провел в обстановке элегантности, стиля нашей компании, нашего бренда. Иначе я никогда бы не смог создать ничего подобного. И я благодарю вас за все.

Мать потрепала его по руке, а Харди гордо выпрямился.

– Вы дали мне возможность работать в мире моды, я благодарен за это. Но не вижу дальнейшей возможности работать вместе, наши пути расходятся, потому что у меня другое видение. – И сам вдруг понял, что сказал правду – действительно, именно они способствовали его самостоятельности. Предоставив ему возможность работать, не вмешиваясь и не помогая.

– Что-то может изменить твое решение?

Он покачал головой:

– Лестно звучит для меня, но – нет.

И впервые увидел проблеск эмоций на лице матери. На ее безукоризненно подведенных глазах блеснули слезы. Это зрелище потрясло его и одновременно испугало.

– Я желаю тебе успеха, сынок. – Голос ее дрогнул. Но она не потеряла царственной прямой осанки.

Харди протянул сыну руку:

– Я тоже, сын. Мы гордимся тобой.

Ирония заключалась в том, что именно его решение уйти из компании вызвало у отца желание произнести слова, которые его сын мечтал услышать с раннего детства.

– Я хочу, чтобы вы знали: я сообщу прессе, что решение приняла компания, так что никто не пострадает.

– Благодарю. – Мать наклонила голову, как королева, принимающая знаки внимания вассалов.

Он сделал это.

Скорей за работу. Сначала надо уведомить Сапфир, что они начинают сотрудничать, ювелирная составляющая – одна из самых важных. Родители дали одобрение и признали, наконец, его заслуги, но именно Сапфир поддерживала его все это трудное время. Она рисковала.

Она и после этого предлагала ему сотрудничать. Даже приехать вслед за ним в Париж. А он что сделал? Практически отшвырнул ее от себя.

Так спешил утвердить себя перед родителями, что потерял потрясающую женщину, которая могла быть рядом. Она так радовалась его успеху, она светилась от счастья.

Вот он у порога осуществления своей мечты. Но вопрос теперь – как уговорить Сапфир сотрудничать вновь?

Каблуки Сапфир звонко уже стучали по мраморному полу холла компании Фоурдов, когда вдруг Патрик появился из лифта и направился к стеклянным дверям с такой скоростью, как будто за ним гнались.

У него был вид человека, которого ждет миллион дел. Она не видела обычного выражения, свойственного баловню женщин, этой сводившей ее с ума ухмылки баловня судьбы. Он выглядел… очень целеустремленным. Серьезным. Ее нервы, и без того напряженные, дрогнули.

– Патрик?

Он остановился, увидев, как она выходит из-за мраморной колонны, его лицо выразило крайнюю степень изумления.