Крис Манби - Лиза готова на все

Последнюю фразу она произнесла уверенно и непреклонно.

– Но я ужасно выгляжу, – прохныкала я.

– Да брось, – парировала Мэри, – подружка невесты и не должна выглядеть сногсшибательно. Я заеду за тобой завтра в два, и мы поедем на репетицию.

Мэри повесила трубку. Видимо, решила разобраться с поставщиками.

Вот так и получилось, что я оказалась перед выбором: либо напялить платье с рукавами-фонариками, либо лишиться лучшей подруги. Я вернулась в комнату и, рухнув на диван, уставилась в потолок – мое постоянное занятие в последнее время. В пять часов мама принесла мне тарелку куриного супа. Пришлось сесть и проглотить ложку, потому что мама смотрела на меня не отрываясь. Горло болело.

– Что сказала Мэри? – спросила мама.

– Что завтра заедет за мной и повезет на репетицию.

– Да? Значит, ты не отказалась быть подружкой на свадьбе?

– Она грозится убить меня, если я откажусь.

Мама с облегчением похлопала меня по руке.

– Что ж, Мэри столько денег потратила на платье, – напомнила она. – В любом случае тебе стоит пойти на прием. Подружке невесты достаются все неженатые мужчины, приглашенные на свадьбу.

Она сделала широкий жест, обводя рукой комнату так, словно в ней толпились десятки женихов.

– Спасибо, мам, – вздохнула я.

Вот как мама все это воспринимает: «Рассталась с одним? Найди другого». Да о каком другом может быть речь? Это же не колготки поменять, в конце концов. Ричард один, другого нет. Не пойдешь в «Маркс энд Спаркс» и не купишь другого, такого же качества, с таким же вкусом и запахом. Это в двенадцать лет можно было вылечиться от любви, отправившись на свидание с новым кавалером, поярче накрасив губки. Сейчас этот номер не пройдет.

– Кто знает? – продолжала мама. – Может, тебе даже приглянется шафер?

– Мама!

Это еще менее вероятно. Шафером будет мой бывший. Его зовут Брайан Корен, он учился вместе с нами в университете. Сейчас он банкир, живет и работает в Нью-Йорке, где, кстати, и родился. В Англию он прилетает специально на свадьбу Мэри и, к слову сказать, с «прицепом» – у него есть невеста.

– Ешь суп, – сказала мама. Она поняла, что меня не взбодрить перспективой нового романа. – Ты совсем отощала.

– Я не могу есть, – проныла я. – Я хочу умереть.

– Нельзя, – спокойно сказала мама. Таким же тоном она говорила, когда я хотела покончить с собой перед экзаменами в университете. – Ты должна пойти на свадьбу. Постарайся не думать об этом подлеце.

Подлец. И это мой Ричард!

Мама оставила меня одну и прикрыла дверь. Я вновь уставилась в потолок.

Ричард, мой Ричард. Как же так случилось, что мы расстались? Как случилось, что я лежу и смотрю в потолок на детской кровати в доме родителей, а он – где-то в Лондоне, в другой кровати, с кем-то другим.

С кем-то другим?!

Нет, только не это, пожалуйста, только не это! Меня опять затошнило.

В голове у меня заело, как старую пластинку, и я снова и снова прокручивала в памяти наш последний разговор. Ричард, мужчина, который каждую ночь твердил, что любит меня, закончил последний телефонный разговор признанием в том, что я стала для него обычной и неинтересной. Ниже его уровня. Это было вчера, когда я позвонила ему в три часа ночи и заставила ответить, в чем причина нашего разрыва. Он сказал, что вся глубина его любви – это моя выдумка. Он даже попытался убедить меня в том, что его признание в любви в утро страшного дня к делу не относится. Вот и сказке конец, как говорится.

Как я могла не заметить, что его любовь ко мне умерла?

А по каким признакам я должна была это заметить, спрашивала я себя.

По тому, что Ричард подарил мне огромный букет роз в четвертую годовщину нашего первого свидания? По прелестной картине в раме, преподнесенной мне на День святого Валентина? Была ли признаком умершей любви открытка ко дню рождения, в которой Ричард написал от руки: «Поздравляю с еще одним замечательным годом, проведенным вместе»? А ведь он подарил мне ее за месяц до разрыва. Да боже мой, ни один Шерлок Холмс не увидел бы во всем этом предвестия беды.

Сидя в одиночестве в бывшей детской, я чувствовала себя Гердой из сказки о Снежной королеве (помните, та еще заколдовала ее друга?).

– Я хочу умереть, – сказала я своему отражению в зеркале на следующее утро.

Вид у меня был такой, точно я и вправду собралась откинуть копыта. Еще одна бессонная ночь. Еще одна ночь, когда я копошилась в туманном прошлом, пытаясь вычислить, когда, в какой роковой безвозвратный момент все пошло наперекосяк. Я измучила себя, вспоминая, что именно мы с Ричардом делали в это же время неделю назад. В это время мы вместе лежали в постели. В это время я была счастлива.