Кейтлин Крюс - Плата за блаженство

Удивление на его лице сменилось на какую-то дикую гримасу.

– Твой жених не был так слеп несколько месяцев назад, – мягко пояснил он. – Равно как и я.

На какое-то мгновение она забылась. Его взгляд был таким пронзительным…

Он бросал ей вызов? И опять – словно всего мира вокруг не стало и они оказались наедине.

Против своей воли Элена начала вспоминать…

Шесть месяцев назад

– Скажи мне свое имя, – сказал он, увлекая ее в свои объятия.

Незнакомец даже не спросил, хочет ли она танцевать с ним.

От Элены не укрылось то, как он посмотрел на нее. Она буквально почувствовала его тяжелый взгляд с другого конца зала. Ник ушел за напитками, но он не стал бы возражать против одного-единственного танца с чужим мужчиной. Тем более – их было хорошо видно, все выглядело вполне невинно.

Пригласивший ее был ослепителен. Невероятно мужественный, привлекательный и такой…

«Мой», – подумала она, удивившись самой себе.

Он действительно тут же показался ей своим.

– Твое имя, – повторил он более настойчиво.

Его руки творили с ней что-то невообразимое. Его лицо находилось слишком близко к ее собственному. Она словно оказалась под гипнозом.

– Элена, – прошептала она. – Элена Калдерон.

Он повторил ее имя, превратив слова в песню, в музыку, и эта мелодия повисла между ними…

– Я – Алессандро.

Он вел ее в танце, все внимание приковано лишь к ней, словно других женщин не существовало. Словно она была последней на планете. При каждом соприкосновении между ними проскакивали искры, и Элена не стыдилась этого, словно была создана для этого. Только для него…

Конечно, она понимала: то, что она сейчас делает, неправильно. И понимала: ей придется жить с этим всю свою жизнь. Это решающий момент для ее будущего. Горячий, страстный, чувственный танец разделит ее жизнь на до и после. После него она уже никогда не будет прежней. Его глаза были устремлены на нее, во взгляде пламя…

Элена не могла противиться.

А потом он сделал еще хуже.

– Ты не можешь выйти за него замуж! – Взгляд зеленых глаз буквально впился в ее лицо.

Она не сразу услышала его. Ничто не могло быть большим оскорблением для обрученной женщины. Это позволило ей осознать глубину своего предательства.

– Кто ты? – спросила она. Но все же не сделала ничего, чтобы выбраться из его рук. – Почему ты решил, будто можешь сказать мне что-либо подобное?

– Меня зовут Алессандро Корретти. – Она вздрогнула от его голоса, полного напряжения. – И ты знаешь, почему я могу говорить такое. Ты сама чувствуешь это.

– Корретти… – Реальный мир наваливался на нее, подобно надгробной плите.

Он увидел это. Он легко читал ее мысли.

– Ты не можешь выйти за него, – повторил Алессандро, и отчаяние проглядывало за его деспотичным тоном. Словно он хорошо знал ее. И был уверен в своей правоте. – Он принесет тебе только страдания.

Элена отвела взгляд и увидела Никколо на другом конце зала. Тот наблюдал за ними, и в его темных глазах Элена видела убийственную ярость. Она чуть не провалилась под землю от стыда.

– Ты не смеешь! – По ее венам теперь растекался гнев. – Я знаю, кто ты. И знаю, что ты собой представляешь.

– Что я представляю?..

– Никколо рассказал мне все о твоей семье.

Он делано рассмеялся:

– Конечно, он это сделал.

– Вы жестоки! Вы преступники! – Элена повторяла слова жениха. – Грязное пятно на нашей стране.

– Полагаю, Ник заделался экспертом по вопросам чести и достоинства? – И хотя его глаза метали молнии, лицо оставалось спокойным.

– Ты думаешь, это сработает? – спросила она. – Из-за твоих голословных обвинений я ни за что не поверю в то, что мой жених, человек, которого я люблю…

– Ты не показалась мне наивной, – чересчур пылко перебил он Элену и крепче сжал руки на ее талии. – Ты должна видеть. Должна понять.

Алессандро покачал головой, видя, как ее охватывает разочарование. Чувственные линии его прекрасного рта показались ей холодными, словно высеченными из мрамора. Они вновь стали незнакомцами, чужими, почти врагами, будто и не было между ними пламени, страсти, ласкавшей кожу.

– Если только… если только ты не живешь ради денег, прогулок на дорогих машинах или драгоценностей. Да и к чему спрашивать, откуда они берутся? Зачем смотреть правде в лицо?

– Прекрати! – прошипела она.

– Невежество порой лучшая политика, – неумолимо продолжал Алессандро. – Ты лишена стыда, если не знаешь подробностей, не так ли?