Маргарет Макфи - Сорвать маску

– Не говори глупостей, мама. Как я могла бы зарабатывать деньги, если бы ты не присматривала за Арчи?

Миссис Тэттон кивнула и вымученно улыбнулась, но ее глаза по-прежнему были полны печали. От взгляда дочери не укрылись ни дрожь, охватившая распухшие, с вздувшимися венами руки женщины, ни хрип, вырвавшийся из впалой груди, когда ее мать потянулась погладить внука по черным волосам.

Арчи, прикончив свою порцию, подошел к ведру, одолженному у одного из соседей и стоявшему теперь на другом конце комнаты. Он набрал в маленькую деревянную кружку немного воды, царапая по дну, и жадно выпил ее.

Миссис Тэттон заговорила тише, чтобы Арчи не услышал ее:

– Он вчера плакал от голода, пока не уснул, Арабелла. Бедняжка. У меня сердце разрывалось на части.

Арабелла прижала руку ко рту и отвела взгляд, чтобы мать не увидела, как дочь из последних сил пытается сохранить самообладание и решительность.

– Но твоя новая работа – это просто чудо, ответ на все наши молитвы. Без нее нам была бы одна дорога – в работный дом.

Услышав это, Арабелла закрыла глаза. Лучше бы им было сразу умереть.

Арчи принес чашку с водой и протянул матери. Арабелла сделала несколько глотков и передала ее миссис Тэттон.

Когда все было съедено и выпито, Арчи и его бабушка устроились рядом под одеялом.

– Вчера ночью было слишком шумно, – пояснила пожилая женщина. Арабелла поняла, что пьяные выкрики и хриплый смех продажных женщин с улицы не позволили ее родным отдохнуть.

Она расстелила на краю матраса свой плащ, прикрыла его сверху шалью матери и забралась под эту жалкую пародию на одеяло. Арчи сразу же прижался к ней. Арабелла поцеловала сына и пообещала ему, что все будет хорошо.

Вскоре комната наполнилась мирным дыханием – с присвистом, у ее матери, и тихим сопением, у малыша. Арабелла не сомкнула глаз прошлой ночью – после того, что произошло, спать было невозможно. Она знала, что и сейчас не сможет отдохнуть. В голове царил настоящий хаос, и ее сумбурные мысли крутились вокруг Доминика Фернекса.

Арабелла вспомнила их вчерашнее совокупление, ей хотелось плакать от гнева, стыда и щемящей боли в сердце. Она вспомнила, как отдавалась ему раньше, когда между ними царила любовь. И если говорить начистоту, злилась она не столько на Доминика, сколько на себя.

С первого мгновения, когда он приблизился и она вдохнула знакомый запах бергамота, мыла и его кожи, ее охватило волнение, которое она не сумела побороть. А когда он взял ее – не из любви, даже не зная, кто с ним, – предательское тело, вопреки доводам рассудка и душевной боли, приняло его с радостью. Губы узнали поцелуи, тело вспомнило ласки рук – и отозвалось на них. Стыд и унижение усиливались осознанием того, что она продалась Доминику.

Арабелла подумала о предложении, которое он сделал. Доминик хотел купить ее, превратить в свою собственность и заглядывать к ней всякий раз, когда ему взбредет в голову удовлетворить свои низменные желания. Доминик Фернекс, мужчина, разбивший ей сердце. Лгавший ей с таким мастерством, что она поверила всем его слащавым обещаниям. Снова оказаться в полной власти такого человека? Зависеть от его прихоти? Сможет ли она отдаваться ему ночь за ночью, скрывать позорное желание, разгорающееся в теле, быть с мужчиной, который не любит ее и считает своей шлюхой?

Она закрыла руками лицо, пытаясь справиться с приступом отчаяния. Арабелла знала ответ на эти вопросы – как и ужасную, еще более унизительную альтернативу.

В памяти воскресали мгновения, когда четверо джентльменов вошли в гостиную миссис Сильвер. Как бы она ни пыталась приглушить свои чувства и выстроить в голове четкий план действий, ее охватила паника, стоило взглянуть в лицо уродливой правды. Арабелла боялась, что не сможет заставить себя пройти через это. Она закрыла глаза, отгоняя ужасное видение, зная, что выбора нет. Придется принять его предложение, несмотря на то что некоторые детали будет необходимо обговаривать с большой осторожностью.

Лежа в убогой каморке на матрасе, Арабелла не могла не думать о том, что все было бы иначе, окажись Доминик другим человеком. Если бы он любил ее искренне, а не только произносил лживые клятвы. Если бы женился на ней, как обещал. Ее жизнь была бы тогда совсем иной.

Доминик прибыл в заведение миссис Сильвер рано и в одиночестве. В гостиной сидели женщины, одетые во все цвета радуги, кроме черного. Быстро осмотрев комнату, Доминик с первого взгляда понял, что Арабеллы здесь нет, и заподозрил, что, возможно, этот вечер пройдет не совсем так, как он себе представлял.