Ким Лоренс - Маленький секрет Энджел

Интересно, как она умудрялась выглядеть спокойной? Видимо, она даже смогла сказать что-то смешное Сэнди – симпатичной гримерше, которая и указала на Алекса, – так как та залилась звонким смехом. Энджел, хоть убей, не помнила, о чем шла речь.

– Ты что, замерзла? Ты вся дрожишь! – встревожилась ее собеседница.

Энджел тяжело сглотнула и заставила себя успокоить девушку:

– Нет, все нормально, я не замерзла. – И это была правда. Коктейль, состоящий из шампанского и бренди, уже согревал ее. – Это Алекс Орлов? – Ее голос звучал словно издалека. Голова кружилась, пока она пыталась осознать, что перед ней тот, с кем у нее был роман на одну ночь.

Отец ее ребенка.

Сэнди неправильно поняла выражение лица Энджел.

– Знаю, знаю, в жизни он выглядит даже лучше, правда? – Девушка ни секунды не сомневалась, что Энджел узнала миллиардера. Да, она знала его имя, но ирония заключалась в том, что узнала она его несколько лет спустя от собственного брата, который в свойственной ему манере пытался ее свести с этим человеком!

Мужчины встретились на гонках, где оба ради развлечения катались на суперскоростных машинах по гоночной трассе. С ее братом все ясно, так как он хорошо разбирался во всем, что было связано с автомобилями. А вот насчет второго Энджел решила, что ему просто нравится нарушать границы дозволенного и есть деньги на такие дорогие игрушки.

Казалось, этих мужчин связала общая любовь к скорости, и, очевидно, тема семейной жизни просто не всплывала в их разговорах, иначе Чезаре не пришла бы в голову идея свести ее с этим человеком. Естественно, он и понятия не имел, что речь идет об отце ее ребенка, которого ее братец уже не раз грозился при встрече расчленить медленно и мучительно. Энджел однозначно отвергла его предложение. Но для Чезаре привычка заботиться о сестре была, казалось, в крови.

Я не собираюсь встречаться с каким-то олигархом, пусть даже он отлично водит в дождливую погоду!

Ее брат ухмыльнулся, услышав ответ, но счел своим долгом уточнить:

– Ну, не сразу встречаться. Я просто предлагаю пригласить его как-нибудь на выходные. Мне кажется, вы с ним поладите. Он оценит твое чувство юмора, хотя, надо признаться, будет тут в меньшинстве. Вообще, он наполовину русский. Его отец умер до того, как он родился, а мать сразу после этого вернулась домой. У него в России был дед, от которого он и унаследовал нефтяную компанию, но, поскольку его мать была наполовину гречанкой, его воспитывала греческая родня, хотя на самом деле он гражданин Великобритании.

– Прекрасно. Хочешь – приглашай его, – ответила Энджел, решив про себя, что будет просто уезжать куда-нибудь на выходные, когда брат попытается осуществить свои своднические планы. – Но я думаю, что одного любителя адреналина на семью достаточно.

С чувством, похожим на паранойю, она смотрела на то, как он направляется к ней с грацией хищника. Желудок ее, казалось, ухнул в какую-то пропасть, когда она обнаружила, что Алекс уже буквально в нескольких футах от нее. Теперь она знала, что именно он был там, на берегу. У нее оставалось несколько секунд на то, чтобы натянуть на лицо маску вежливого безразличия. Она точно знала, что скажет ему, – у нее было шесть лет на то, чтобы придумать это. Ее слова не должны выставить ее восхищенной дурочкой, которая все это время только и делала, что думала о нем, не в состоянии двигаться дальше. У нее, в конце концов, есть жизнь, которую она любит, и ему там нет места. По крайней мере, еще сегодня утром Энджел была совершенно уверена в этом.

А вдруг он ее даже не узнает? Хотя вряд ли можно было надеяться на такую удачу, подумала она, едва сдержав приступ истерического смеха.

Энджел постаралась прийти в себя и успокоиться, использовать момент, чтобы разглядеть Алекса получше. Хотя в этом она была не одинока – большинство женщин в помещении занимались тем же самым. Однако в этом не было ничего удивительного: аура мужественности, которая лишила ее дыхания в тот самый первый раз, никуда не делась, она, очевидно, была неотъемлемой частью его сущности. Он явно из тех мужчин, чей тестостерон заходил в комнату раньше их, и, к своему стыду и ярости, Энджел не могла не признать, что иммунитет к нему у нее не вырабатывался.

Ей не было еще и двадцати, когда она начала учиться в колледже искусств. Потом Энджел узнала, что среди других студентов у нее была репутация весьма искушенной девушки.

– Ты такая независимая! – однажды с завистью сказала ей одна из подруг, страдающая от тоски по дому. – И ты можешь разговаривать с кем угодно!