Ханна Хауэлл: Если он поддастся

– Поздно… Меня это не спасет, – сказала Агата, и вид у нее был такой, словно все ее надежды рухнули в одну секунду и обратились в прах.

Олимпия подавила в себе желание обнять юную леди, погладить по спине и сказать, что все будет прекрасно. Но таких заверений она дать не могла, так как даже знала, в чем, собственно, заключались тревоги сестры Брента.

И еще Олимпия удивилась: почему же у нее из головы не выходил этот самый Брент? Она сомневалась, что провела в его компании больше нескольких часов за последние несколько лет. Ей следовало бы величать его милордом или даже лордом Филдгейтом, но уж никак не Брентом – ведь они не были ни друзьями, ни близкими родственниками. Странно было и то, что она сейчас ясно представила себе его облик. Более того, при одной мысли о том, что глаза у него темно-серые и потрясающей красоты внешность, ей даже стало немного жарко, и это привело ее в замешательство. Да, она любила наблюдать за красивыми джентльменами, но от подобного занятия ее еще никогда не бросало в жар.

– Поздно – для чего? – поинтересовалась Олимпия и мысленно отчитала себя за то, что не сразу отправила девушку домой.

– Для того, чтобы остановить мое замужество.

– Замужество? Но вы выглядите еще недостаточно взрослой для этого.

– Мне недавно исполнилось шестнадцать, но мать решила, что пришла пора выдать меня замуж. В настоящее время она ведет переговоры с человеком, который горит желанием жениться на мне. – Агата сделала глубокий вдох; ее прерывистое дыхание лишний раз доказывало, что ей не удавалось взять себя в руки. – Она пытается договориться с Хорасом Минденом, бароном Минден-Грейнджем.

Олимпия чуть не уронила чашку, которую как раз поднесла ко рту. Она редко выезжала в свет, считая это занятие скучным. Люди, встречавшиеся ей там, были никчемными, очень часто – откровенно жестокими, поэтому она общалась с ними только в случае крайней необходимости. Но даже ей было знакомо это имя. Барон пользовался не только славой старого развратника: распутников среди титулованных джентльменов было множество – хоть тот же граф Филдгейт, – однако Минден, по слухам, отличался запредельной греховностью, и говорили, что в этом ему не было равных. Поговаривали также, что три его предыдущих жены скончались не из-за болезней и несчастного случая, как было объявлено официально. Правда, и доказательств обратного никто не приводил. И никто не видел его детей, хотя краем уха Олимпии как-то довелось услышать, что у Миндена имелось восемь чад.

– Вы в этом уверены? – спросила она девушку.

– Я слышала их разговор, – заверила ее Агата. – Мамочка собирается получить за меня кучу денег. Барон пока не принял решения, но я слышала, как мамочка сказала, что ему страшно хочется заполучить в жены молоденькую девственницу. – Агата быстро заморгала, безуспешно пытаясь скрыть слезы. – Конечно, я знаю свое место. Я должна выйти замуж за того, кого выберет семья, но мне хотелось бы переждать хотя бы один сезон: а вдруг мне еще встретится достойный джентльмен? Я вообще-то не очень переживаю из-за того, что мужчина, которого мне выберут, может оказаться намного старше меня: это весьма распространено, – но мне невыносима сама мысль о браке с Минденом. Даже до меня дошли слухи о том, что он за человек и что творит в припадках ярости. От этих историй меня тошнит.

– Иначе и быть не может, – пробормотала Олимпия. Она потягивала чай маленькими глотками и мысленно удивлялась: «Кто же оказался настолько жестоким или черствым душой, что рассказал невинной девочке подобные вещи?» – Как, по вашему мнению, Эштон сможет помочь вам? Он ведь не входит в число ваших родственников…

– Он найдет Брента и расскажет ему о моих опасениях. Я попыталась сама найти брата, потому что он глава семьи, однако мне сказали, что сейчас с ним невозможно связаться. Ни на одно из писем, которые я ему отправила, ответа не пришло. У меня даже нет уверенности, что они дошли до него, хотя я приняла все меры предосторожности, чтобы их не перехватили. Мне очень трудно, потому что неизвестно, кому можно довериться в собственном доме. Мамочка запугала всех слуг.

– Вам больше не к кому обратиться в своей семье?

– Две старших сестры замужем. Мне не верится, что они обратят внимание на мои призывы о помощи. К тому же сестры намного старше меня и у них собственный опыт замужней жизни. Их браки устраивал отец, и я уверена, что мужей им он выбрал, исходя из того, сколько денег за них заплатят, а не из того, подойдут ли женихи Мэри и Элис и будут ли они счастливы с такими мужьями. Я помню жаркие споры на эту тему между папочкой и Брентом, пока шли переговоры. Их, кстати, завершили во время отъезда Брента. Ему даже не послали приглашение на свадебные церемонии. Я думаю, отец понимал, что брат будет против этих браков. А двое других братьев младше нас с Брентом. Их отослали в школу, и им ни до чего нет дела. – Агата нахмурилась. – Я не знаю, в чем дело, но у мамочки не было детей после Брента в течение почти семнадцати лет. А потом на свет появились я, Джаспер и Эмери.