Элизабет Эссекс - Почти скандал

Крупная фигура мистера Коллиара была слишком велика для низких подпалубных пространств. Спускаясь вниз, он занимал собой всю ширину узкого трапа, ему то и дело приходилось наклоняться, а его плечи почти полностью заслоняли просачивающийся сюда свет. По мере продвижения он делал то, что Салли усвоила еще с детства, – постоянно дотрагивался до опор и балок над головой. Таким образом, считая элементы конструкции, несмотря на темноту, всегда можно знать, в каком месте ты находишься. Длинные пальцы Коллиара прикасались ко всем этим выступам с инстинктивной лаской моряка, по-настоящему любящего свой корабль.

От последней мысли Салли бросило в жар, и ей почему-то сделалось тесно в достаточно просторном мундире. Черт бы ее побрал! Лицо наверняка заливает предательская краска.

Она не должна даже думать о мистере Коллиаре и его длинных умелых пальцах. Если она хочет и дальше оставаться на «Дерзком», ей следует запретить себе эти нелепые и расслабляющие мысли.

– Мистер Кент, расскажите, что вы знаете о моем корабле.

О моем корабле… Подобный выбор слов многое говорил о мистере Коллиаре и его амбициях. Вообще и формирование экипажа, и распределение вахт, и выполнение подчиненными их обязанностей – все это входило в сферу ответственности первого лейтенанта. Высокого, неотразимого, честолюбивого первого лейтенанта…

Мысли об амбициях мистера Коллиара не помешали Салли с легкостью выложить те сведения о военно-морском флоте, которые копились в ее памяти с самого детства:

– Фрегат класса «Аполло», с обычным вооружением в тридцать шесть пушек, построен в 1803 году Генри Адамсом на верфи Баклерс Хард. Длина – сто сорок пять футов и два дюйма на уровне орудийной палубы и сто двадцать один фут, одиннадцать целых и три четверти дюйма – по килю. Ширина – тридцать восемь футов и два с четвертью дюйма. Из пушек на «Дерзком» – двадцать шесть восемнадцатифунтовых и две девятифунтовые на верхней палубе, десять тридцатидвухфунтовых на юте и четыре тридцатидвухфунтовые плюс две девятифунтовые на баке. Полный экипаж – двести шестьдесят четыре человека.

И всего одна девица…

И еще один высокий, честолюбивый, очень привлекательный первый лейтенант со стальным взглядом. Который, остановившись, взирал на нее с явной иронией, пока она перечисляла все эти данные. Суровая линия его рта ничуть не изменилась, однако его глаза, заставлявшие колени Салли дрожать, словно натянутые паруса, светились во тьме точно огни бакенов. Казалось, цепкие глаза мистера Коллиара обследуют всю ее фигуру, замечая каждый разоблачающий недочет маскарада.

В этом переходе между палубами он стоял настолько близко, что Салли ощущала запах его мокрой одежды, из которой испарялась влага. Под воздействием тепла его тела… Ей следовало отступить назад, но хотелось, наоборот, шагнуть еще ближе. Хотелось втянуть в легкие этот идущий от него запах дождя и не выдыхать, хотя рассудок призывал податься назад и не льнуть к нему – ради того, чтобы уберечь от краха собственные амбиции. Однако ни ноги, ни легкие не желали подчиняться. Салли не могла даже сделать нормальный вдох, словно мистер Коллиар вобрал в себя весь воздух вокруг них, оставив ей только странное давление, растущее в груди.

Впрочем, возможно, она просто слишком туго перемотала грудь. Но в любом случае, то, что заставляло колотиться ее сердце, имело опьяняющий эффект. Это было безрассудно, опрометчиво и опасно. Это расслабляло.

Но еще в этот момент, когда мистер Коллиар смотрел на нее своими холодными пронизывающими глазами, Салли испытывала возбуждение от мысли, что она обманывает и его, и всех остальных. Она уже давно не чувствовала себя такой счастливой и наполненной жизнью.

Разрази ее гром!

Салли стиснула губы, чтобы они не растянулись в улыбке, как у бурого дельфина. Она не должна вызывать подозрений. Ей следует оставаться Ричардом. Точнее, его улучшенной копией.

– Мистер Коллиар, – твердо произнесла она, – я знаю, что вы думаете обо мне. Я…

– В самом деле знаете? – Выражение его лица не изменилось, но глаза, казалось, заискрились еще сильнее. Вместо того чтобы притупить его любопытство, она, похоже, лишь больше его заострила. – Я так не думаю.

– Я понимаю, вы недовольны…

– В данный момент… ничуть. – Последнее слово, сказанное более мягким тоном, казалось почти ласковым после тяжести предшествующей паузы. – Вы непонятный человек, мистер Кент. Но толк от вас, думаю, будет.