Кэсси Майлз - Жду, надеюсь, люблю…

– Это не просто везение.

– Тем не менее везение играет важную роль. Я сумел выбраться из огромного количества передряг и, думаю, почти исчерпал свой лимит удачи. Однажды я выпрыгну из горящего здания, и мой парашют не раскроется.

– С математической точки зрения, шанс, что это случится, ничтожно мал.

– Есть причина, по которой я больше не хочу испытывать удачу. До перспективы совместной жизни с тобой мне было все равно, выиграю я или проиграю, сыграю ли вничью. Я мог справиться с любой ситуацией. Но мысль потерять тебя мне совершенно ненавистна. Никакая работа не стоит такого риска.

Она расстегнула ремень безопасности и потянулась, чтобы поцеловать его. Едва коснувшись губами его щеки, ощутила резкую боль.

– Ой!

– Челюсть недостаточно здорова для поцелуев.

– Дай-ка я попытаюсь снова. – Еще один поцелуй. – Ой! Ой!

– Прекрати, Сидни. Мы можем много чего сделать и без поцелуев.

– Мне так хочется поскорее снова пустить рот в дело. Чтобы говорить, смеяться и есть. Особенно есть. – Она обняла его. – Я люблю тебя, Ник.

– А я тебя.

Продвигаясь по широкому полю, Ник купался в умиротворении, окутавшем его теплым покрывалом. Горные пики отбрасывали длинные темные тени, синева неба померкла, сменившись более спокойными оттенками.

Он остановил машину у крыльца, испытывая большое желание немедленно лечь спать, притворившись, что ничего необычного не случилось и они с Сидни живут в собственном маленьком уютном мирке. Но мысль о безопасности возобладала. Он осмотрелся.

– Идем собирать вещи. Отвожу на это десять минут.

– Да-да, капитан Корелли, – подыграла Сидни, рывком распахивая дверцу и выпрыгивая из машины.

Ник почувствовал неладное. Он был уверен, что запер дверь перед уходом, и, вытащив пистолет, вошел в дом.

Готорн опиралась на стойку, отделяющую кухню от гостиной. В правой руке держала маленькое устройство.

– Я живой переключатель, – пояснила она. – Если отпущу рычаг, бомба, лежащая на кухонном столе, взорвется.

Ник приказал себе не двигаться. Дело уже не в везении, а в тренированности. Нужно отыскать так называемый пусковой механизм Готорн, понять мотивы ее поступков и с помощью весомых аргументов заставить отступить.

Проникающий через окно тусклый свет подчеркивал морщины на ее лице. Какая же она худая, почти скелет! Обнажая зубы в улыбке, производит устрашающее впечатление.

– Уверена, вам известно понятие живого переключателя, Ник.

– Любой солдат, служивший в Афганистане, знает и о живом переключателе, и о самодельных взрывных устройствах.

– Если вы меня застрелите, испугаете или отнимете рычаг силой, немедленно последует взрыв, который всех нас убьет.

Держась на достаточном расстоянии, чтобы она не рассматривала его в качестве угрозы, Ник сел на стул возле двери. Его готовили для ситуаций вроде этой, и он точно знал, что нужно делать.

– Чего вы от нас хотите?

– Будем ждать здесь до тех пор, пока не вернется Елена.

Ник решил воззвать к ее логике:

– С чего вы решили, что она сюда вернется?

– Ей больше некуда пойти. Машины уничтожены. Мои люди патрулируют территорию, к тому же становится холодно. Не будет же она ночевать на улице. Так что коттедж – ее единственный шанс.

Слишком подробные объяснения свидетельствовали о том, что Готорн нервничает и не уверена в правильности своих действий, пытается оправдаться перед самой собой. Нику предстояло решить, к каким рычагам воздействия прибегнуть, чтобы обезвредить ее.

– Спешу вас предупредить: я уже позвонил специальному агенту, сменившему вас на посту. Он организует поиски.

– И кто же занял мое место? – поинтересовалась она оскорбленным голосом, как человек, хорошо исполнявший свою работу и рассчитывавший получить премию.

Ник догадался: вопрос профессиональной гордости, болезненный для нее.

– Эту должность получил специальный агент Шон Филипс. Все считают, что он прекрасно справится.

– Этот техасский недоумок? Не сможет он организовать такую широкомасштабную операцию. Они еще пожалеют, что так плохо со мной обращались.

– Вы проиграли, Готорн, и вылетели из ЦРУ. Если погибнете, проворачивая эту затею, а похоже, так и будет, звезды на Стене памяти точно не заработаете. Историю Виктории Готорн, женщины, променявшей карьеру на любовь, будут рассказывать в назидание. Вы сделаетесь притчей во языцех.

Ее щеки отчаянно побагровели, глаза превратились в узкие гневные щелочки. Ник ожидал эмоционального ответа.