Мишель Смарт - Слаще меда

Грейс, вздохнув, кивнула и прижалась лбом к его груди. Сердце Луки стучало так же быстро, как у нее.

– Я не узнаю тебя, – призналась она. – Ты часто отсутствуешь, а когда бываешь дома, то держишься отчужденно. И пьешь слишком много. Меня это пугает.

Лука обхватил ее сильными руками и уткнулся лицом в ее волосы.

– Тебе не о чем беспокоиться. Клянусь. Ты же знаешь, как я тебя люблю. И это никогда не пройдет.

Ее глаза защипало от слез, но страх сжал сердце еще сильнее.

– Я тоже тебя люблю.

Когда Лука вернулся поздно ночью, не было ни бутылки вина, ни массажа. Несмотря на то что голова у нее болела и на сердце было тяжело, Грейс заснула на диване в гостиной. Он отнес ее в спальню и помог раздеться. Она мирно уснула почти тотчас. В его объятиях.

Утром, едва открыв глаза, Грейс вскочила, словно ее поразила молния. Луки уже не было. Он оставил на подушке ласковую записку. Грейс некому было рассказать о необычайно ярком сне, который внезапно разбудил ее. Сон четко обозначил нечто, маячившее на задворках ее сознания уже несколько дней.

Ей приснилось, что она беременна…

– Какие-то проблемы?

Грейс вздрогнула. Ковер был таким толстым, а она настолько погрузилась в воспоминания, что не услышала, как к ней подошел Лука.

Она прижала руку к груди и выдавила улыбку:

– Лили задремала, а я решила подобрать что-нибудь подходящее для субботнего приема.

– Я распоряжусь, чтобы все твои вещи перенесли в Голубую комнату, – сказал он, не глядя на нее. – Но сомневаюсь, что здесь найдется что-нибудь подходящее.

– То есть как?

– Раньше я смотрел сквозь пальцы на твою тягу к пестрым нарядам, но с этим покончено. Мы идем на светское мероприятие, и ты оденешься соответственно.

– Но тебе нравилось, как я одеваюсь. Или ты меня обманывал?

– То было раньше, – холодно заметил он. – Я слишком тебе потакал. Но впредь ты будешь на людях носить то, что я сочту подобающим.

– И какой же наряд сицилийский муж считает подходящим для своей преданной жены на приеме, на который приглашены сливки флорентийского общества?

– Скромный, спокойный, элегантный. Это касается и манер тоже. – Лука выразительно посмотрел на нее.

– Ты, конечно, шутишь, – насмешливо бросила Грейс. – Неужели твой отец указывал твоей матери, что ей носить и как себя вести?

– Мой отец никогда не указывал маме, как себя вести, потому что любил ее такой, какая она есть. Разница в том, что я тебя не люблю. Твои желания и предпочтения ничего для меня не значат. Когда тебе придется сопровождать меня на официальные мероприятия, ты будешь надевать то, что я скажу, и вести себя так, как я скажу, или можешь паковать вещи.

– В таком случае я куплю самое скучное платье в мире. – И Грейс улыбнулась как можно приторнее. – Постараюсь, чтобы это было воплощение элегантности.

– Поскольку я не доверяю твоему представлению об элегантности, то, пожалуй, поеду с тобой. – Он взглянул на часы. – Часа два вполне могу выкроить.

На манекене было платье с тонкими бретельками и облегающим желтым лифом. Юбка впереди доходила до колен, а сзади спускалась до щиколоток, расширялась, словно павлиний хвост, и представляла собой буйство красного, желтого и оранжевого. Платье было превосходно сшито и выглядело таким оригинальным, что Грейс залюбовалась им.

Подошел Лука в сопровождении заискивающей продавщицы.

– Я отобрал еще платья, примерь их, – распорядился он бесцеремонным тоном.

Оставив с ним Лили, она проследовала за другой продавщицей в роскошную примерочную.

Лука выбрал четыре платья. Как и те, которые Грейс уже успела примерить, они были из ткани разных оттенков бежевого. Грейс ненавидела бежевый цвет. Она вспомнила, как однажды прочитала Луке целую лекцию, почему бежевый – самый скучный цвет в мире.

В прежние времена, отправляясь с мужем по магазинам, Грейс чувствовала себя принцессой. Не важно, что ее вкусы казались ему необычными. Его единственным желанием было, чтобы она чувствовала себя в купленной одежде уверенной и счастливой.

Сейчас же Лука небрежным движением бровей отвергал одно за другим платья, которые она демонстрировала перед ним, как заводная кукла, то и дело отвлекаясь на лебезящую перед ним продавщицу. Он даже позволил той подержать Лили!

Укол ревности, пронзивший ей грудь, был таким сильным, что Грейс едва не выхватила ребенка из рук продавщицы.

– Лили скоро пора кормить, – резко проговорила она. – Может быть, это подойдет?