Эд Раджкович: Мишка

Собачка, родившая этого щенка, непрерывно гавкала, защищая от излишнего внимания сыночка-щеночка. После передвижения дивана, изрядно попотев, эти люди поймали пёсика-щенка, который долгое время ухитрялся прятаться. Щенок был чёрного цвета с белой грудкой, лапки и кончик хвоста были тоже с белым окрасом. Он выглядел кругленьким и пушистым. От него пахло семечками. Тимур протянул деньги хозяину квартиры, который не ожидал вознаграждения, но взял их.

– Сделка состоялась, – сказал Тимур, – а как его зовут?

Никто не мог дать ответ на этот вопрос. Получалось, щенки родились, всех разобрали, а он безымянный до сих пор ждал свою судьбу.

– Всё-таки имя должно быть, как его назвать? – спросил Тимур, держа комочек, в который свернулся щенок на его руках.

– Мишка, – спонтанно ответил хозяин квартиры.

Всю дорогу до дома ехали молча. Щенок не создавал проблем, смирно лежал на руках.

Зайдя к себе в дом, Тимур увидел, что отец не спит. Время было позднее, но он сказал, что ждал, когда сын вернётся в предчувствии радостных вестей.

– Вот тебе щенок по имени Мишка, – таков был сюрприз.

Мишка немного пообнюхивал новое для него жилище и спрятался под кровать. Два дня не выходил и ничего не ел и не пил.

– Как быть? – спросил Тимур.

– Привыкнет, я им займусь. Дворняжке даже прививки делать не надо, сама природа наградила их здоровьем.

Пока щенок привыкал, прошло две недели.

Однажды он сам вышел на середину комнаты и стал гоняться за своим хвостом. Сын и отец смеялись до слёз от его представления. Всё было забавно.

В доме всё чаще царило веселье. Мишка бегал по комнатам, всегда показывал своё присутствие в пределах этой квартиры. Тимур вышел на работу, возвращаясь домой, видел, как Мишка радостно виляет хвостом и прижимает ушки. Свою радость он выражал всей своей щенячьей сущностью, и Тимур забывал о трудностях на производстве. Как маленький ребёнок своими безобидными шалостями Мишка веселил всех.

Стали приносить подарки для него родственники, приходившие в этот дом. Отец пенсионер проводил всё время со своим подопечным Мишкой. Вскоре щенок подрос, и его приучили к прогулкам на поводке.

Тимур просыпался по утрам и видел, что на него выжидательно смотрит Мишка, реагируя на его пробуждение. Он вставал на задние лапки и смотрел любопытными глазками. Иногда приходил в комнату к Тимуру и спал под кроватью, будто охранял его сон и покой.

Когда приходили с прогулки отец с Мишкой, он бежал показаться Тимуру на глаза. Константин Николаевич говорил:

– Он в тебе больше признаёт хозяина. Видишь, как торопится всегда к тебе.

Время шло. У Мишки появился свой набор посуды. Он кушал не спеша, вальяжно обходя вкуснятину вокруг и только достаточно насытившись ароматами еды, приступал к её употреблению.

Во время сна хозяев, он со своего коврика у дверей приглушённо гавкал, реагируя на все звуки за входной дверью. Казалось, что он с уважением относится к отдыху людей и ведёт себя осознанно, не забывая про свои обязанности. Мишка не ложился на кровать. Вёл себя как настоящая дворняжка, его территория – коврик у двери. Но когда кто-то грустил из людей в доме он приходил и веселил, гоняясь за своим собственным хвостом. Грустные размышления уходили, и возникал на смену им добродушный смех.

– Михаил Леопольдович, – шутя, но важно называл его Константин Николаевич.

Вскоре отец познакомился с женщиной, и они стали жить вместе в другой квартире. Летом уехали из этого города.

Мишка остался с Тимуром. Один в доме он находился целый день в ожидании друга. Радовался прогулкам и вниманию, после чего благодарил, размахивая радостно своим пушистым хвостиком, и улыбался по-собачьи.

Однажды Тимур заметил, что в его отсутствии Мишка спит на кровати отца. Он начал воспитывать Мишку, указывая на кровать:

– Это нельзя, фу! – внушал он.

Мишка не понимал, как его уличили. Без контроля предоставленный сам себе он кувыркался по подушкам и одеялу, наслаждаясь комфортом и простором для действий. Тимур догадался по наличию шерсти, которая оставалась на кровати и по вмятине среди подушек, где Михаил Леопольдович предавался комфортному отдыху, забывая о жалкой подстилке у дверей.

Летом приехал Константин Николаевич, и они с повзрослевшим Михаилом Леопольдовичем ушли на весь дачный сезон в загородный дом. Когда Тимур приезжал проведать их, прихватив с собой гостинцев, Мишка заливисто гавкал, делая вид, что сначала не узнаёт его.