Валида Будакиду - Пасынки отца народов. Квадрология. Книга первая. Сказка будет жить долго

Медсестра, которую мама принципиально обзывает «фельдшерица», уже закончила колоть, уже мажет спиртом, растирает, а мама всё продолжает рассказывать, что будет, когда Аделаида вырастет. Вдруг медсестра делает неловкое движение. Аделаида невольно вскрикивает. Тут маленький Сёмка, который, видимо, просто устал ждать или ему стало жутко от вида уколов, включает свою сирену.

– Ну, вот! – Мама в бешенстве. – Опять ребёнка испугала! Ничего, сейчас придём домой, я с тобой по-другому поговорю!

Нет, всё-таки лучше бы ей смотрели горло! Когда смотрят горло с двумя ложками, надо очень сдерживаться, чтоб не вырвать. Когда давят одной палочкой на язык – это легче, а вот когда двумя… Зато с открытым ртом можно гримасничать, сколько хочешь! И никому, никому не видно! И Сёма не плачет.

Горло надо показывать врачу очень часто. В нём выросли «гланды». Что это такое, Аделаида не знает, но знает, что все доктора в один голос говорят, что их надо то ли «вырывать», то ли «вырезать». Аделаида готова к мысли, что вырывать-вырезать их нужно, несмотря на то, что эти самые непонятные «гланды» находятся в её родном горле. Аделаида не боится. Она готова на всё, лишь бы жить по-другому. По-другому – это всего лишь как все.

То, что она не такая, как все, Аделаида поняла очень давно. То есть «не как все» она с самого рожденья. Поэтому это не очень огорчает. Она привыкла, и даже не привыкла, а осознала и приняла себя. Когда ты не такой как все от рожденья – не так страшно, потому что ты никогда не был другим, тебе не с чем сравнивать, ты ничего не потерял. Если ты родился глухим, ты не можешь тосковать по пению птиц, по шороху волн, мягко и осторожно переворачивающих прибрежную гальку. А если ты всегда был не объёмно толстым и даже представить себе не можешь, как можно кофточку заправить в юбку, потому что талии как таковой нет и получается типа небольшой прямоугольник разделить на два квадрата – верхний и нижний, а в самом верху – круг – это голова, так совсем маленькие дети рисуют людей, – ты даже не знаешь как можно ходить, чтоб кожа между ногами не болела от того, что ляжки трутся друг об друга.

Аделаида была толстой. Очень толстой. Такой толстой, что никто, ни один человек на улице не мог пройти, не обернувшись и не посмотрев ей вслед, кто с удивлением, кто с издёвкой. Она, правда, иногда задавала вопросы родителям по поводу своего непонятного вида, но ей объясняли, что проблемы, как таковой нет, что она «красивая, вот на неё и смотрят!», если Аделаида совсем не может бегать и играть с другими детьми, то это именно от «гланд», которые надо «вырвать». Поэтому Аделаида честно, но с нетерпением ждала, когда же, наконец, она станет как все и сможет находиться с другими детьми, которые сейчас её не хотят. А всего-то все неприятности, оказывается, были именно от гланд! Так вот, если их поскорее вырезать, говорили все вокруг, то потом можно есть сколько хочешь мороженного, хоть целую бочку. Мороженое Аделаида, наверное, очень любит. «Наверное» потому, что она его никогда не ела прямо из стаканчика. Правда, мама несколько раз ей покупала, но растапливала на газовой плите в железной миске до желтоватой кашицы. Потом оно превращалось в тёплое, сладкое молоко, а вафельный стаканчик по виду и вкусу начинал напоминать кусочек белой резинки от камеры для кожаного мяча. Только по-другому ей есть мороженное никак нельзя – эти самые «гланды» могут воспалиться и опять начнётся «ангина». А от ангины другие, новые беды.

Первая беда – запрет на белое, вкусно пахнущее, такое холодненькое летом мороженое! Вторая беда – ей нельзя бегать и играть с детьми, потому, что она задыхается. Не сразу, конечно, но очень скоро. Ей можно сидеть, рисовать, играть, только ни в какие ни в «азартные игры», ни в какие ни карты, ни домино. В домино нельзя строить даже домики.

– Будешь играть в карты, – говорила мама, – попадёшь в тюрьму!

Надо играть в «ботаническое лото» и во «врача» с таким детским набором, а бегать с детьми нельзя. Аделаида и без бега не понимает: как человек может дышать с закрытым ртом?! Она сама всегда с открытым! И спит, и сидит, и ходит с открытым ртом. Даже когда она просто разговаривает, получается тихо, в нос и шепеляво. Мама и папа говорят, что это очень «некрасиво»! «Некрасиво шепелявить и говорить в нос», как будто она специально! Другие её знакомые дети все живут с закрытым ртом. Иногда в детском саду, когда Зинаида Николаевна рассказывает какую-нибудь интересную историю, и все вокруг забывают обо всём, Аделаида не слушает. Ей кажется, что все умерли и не дышат. Она хочет разобраться и понять что происходит. Она тихо подносит руку к носу сидящего слева Игоря Новикова: посмотреть, дует ли из него воздух, или нет? Оказывается, дует, но она всё равно сомневается, потому что ей ничего не слышно и кажется Игорь, перестал дышать, а если не дышит – значит, сейчас умрёт!