Игорь Парфенчук - Оставшиеся в СССР (сборник)

У нее будет красивое белое платье. Полупрозрачная фата с малюсенькими голубыми цветочками, которые видны только вблизи, а издали кажутся крохотными горошинками. На голове венок с изящными цветами, сплетенными в виде девичьих косичек. На маленьких ножках туфельки. Тоже белые, в золотых блестках – как у золушки. В руках у прекрасной леди букет алых роз. 19 нежных цветков. Как лет леди. И под руку ее будет держать принц – высокий синеокий, ее нежнолюбимый!

Мы обязательно пойдем к фонтану. Я сниму ее в свете радуги, созданной солнцем и каплями воды. Я мысленно произнесу молитву – чтобы небесный свет, невидимый людям но нисходящий на нас, как вода, струящаяся вниз, омывая камни пирамиды фонтана, очищая их, очистил влюбленную пару от всех невзгод, придал им жизненные силы. Я поймаю в кадр голубей. Пару голубей, которые пьют воду из фонтана, а потом чистят перышки друг – другу, целуются как влюбленные. Такие же влюбленные друг в друга как прекрасная леди и ее принц.

Потом возлюбленный на поляне будет кружить ее на руках. У нее растреплются волосы, но она этого не замечает. Невеста выхватывает из букета один цветок, подбрасывает его вверх. Цветок медленно – медленно падает. Жених опускает невесту на землю, успевает подхватить его и вернуть невесте.

А еще мы пойдем на колесо обзора. Мы поднимемся высоко над землей. Город будет у ног влюбленных. Внизу маленькие дома, маленькие машины, маленькие люди. А счастливая прекрасная леди и ее принц как птицы парят над всем этим и восхищенно смотрят вниз. Им хорошо вдвоем – они счастливы!

– Дешевая обувь, кому дешевая обувь? – как-будто издалека донесся голос проходящего мимо человека.

Это был уже не молодой, но не так чтоб уж и старый мужчина. Лет сорока – сорокапяти.

– Наверно мой ровесник, – подумал Анатолий, и отложил в сторону недочитанное письмо.

– Очень недорого. За пару гривен отдам. Возьмите себе или детям, – сказал, обращаясь к Анатолию продавец.

И заметив его отсутствующий взгляд, совсем уж безнадежно добавил:

– Хорошая обувь. Не пожалеете. В доказательство потряс висящими на длинных шнурках кроссовками.

– Спасибо, не нужно, – произнес пришедший в себя Анатолий.

– И детей у меня нет, – добавил уже мысленно.

Мужчина как-то обмяк, неловко повернулся, ударившись о спинку сиденья, и извиняясь, пошел дальше.

– Дешевая обувь, кому дешевая обувь?

Немногочисленные пассажиры электрички, следующей в областной центр, как-то разом заинтересовались пейзажем за окном. Даже группка играющих в карты, отставила игру, тоже устремив свой взгляд в окно, созерцая свежевспаханное поле.

Девочка, лет трех, потянулась к красивым кроссовкам, но тут же получила по рукам от покрасневшей мамаши.

– Дешевая обувь, кому дешевая обувь?

Анатолий окинул взглядом салон вагона: грязный пол, яичная скорлупа под сиденьями, обрывки газет, усталые лица пассажиров. Почти у каждого набор сумок. Кто запихал под сиденье пустые, направляясь за товаром, а кто, с опаской оглядываясь, поглядывал на загруженные мясом, творогом и другой крестьянской снедью, завидуя более объемистым соседа. Всюду запах лука, чеснока, прокисшего молока и еще бог знает чего.

А за окном мелькали деревья, телеграфные столбы, полосы лесопосадки, частые переезды с полуразвалившимися – полуразворованными будками дежурных. Нескончаемые вереницы проводов, то резко вздымавшихся вверх, то также внезапно опадавших вниз.

От мелькания за окном устали глаза. Анатолий снова взял в руки отложенное письмо. Прежде чем продолжить чтение посмотрел наверх, туда где на полке лежал букет: аккуратно завернутые в целлофан, перевязанные розовой лентой розы. Красные розы. Семь красных полураспустившихся бутонов. Поздние розы. Наверно последние в этом году.

– Здравствуйте Толя!

Извините за задержку с ответом. Приболела мать. Лекарств никаких нет. Денег тоже. Уже пол года не платят зарплату. Ездила к деду Василю в соседнее село. За травами.

Из сельсовета пришел наряд на уголь. Не возьмешь в срок – другие разберут. А тут еще хозяйство – все на мне. Словом закрутилась. Вы уж не взыщите.

У меня все по-прежнему: работаю в школе – проверка тетрадок, контрольные работы, кружок домоводства, внеклассные чтения. По теперешним временам работы не так уж и много – детей на все село и сотни не насчитаешь, а школьников всего то 58 человек. И это во всех классах вместе взятых. Когда начинала работать, было 75. В первый класс в этом году никто не пришел.