Владислав Картавцев - Династия. Под сенью коммунистического древа. Книга первая. Лидер

Рабочев лежал рядом с ней и чувствовал себя на вершине блаженства. Но Кристина с ним еще, отнюдь, не закончила. Что-что – а неписанное правило, которое гласит, что главный инструмент мужчины не должен испытывать муки неудовлетворенности, она знала хорошо. Ведь это может привести не только к застою живительных соков, но и к проблемам со здоровьем и даже к ощутимому чувственному катарсису, переходящему в простатит. Ведь простата – такая же мышца, как и все остальные, и если ее принуждать отказаться от выполнения своих прямых обязанностей в момент наиболее ответственный, то она вскоре может сказать, что, дескать: «А не пошли бы вы все, куда подальше, а я лучше просто помолчу – пусть и болезненно, зато спокойно!». Нет, Кристина не была настолько жестока, и, кроме того, мужские инструменты были ее любимыми, и вот так легко отказаться от их использования, сделав вид, что она совсем не такая, а просто тут рядом лежит и хочет спать, она конечно же не могла.

В ответ на усилия Рабочева она подарила ему несколько сладостных минут, в течение которых он оставался неподвижным и наблюдал за ее манипуляциями, сосредоточив свое внимание на одном единственном месте – а именно на том, которое подвергалось наиболее сильной стимуляции. Кристина облизывала его, как леденец, баловалась им, как неразумный младенец, и игриво заставляла его то набухнуть, то немного скинуть напряжение. И Рабочев полностью отдался на волю своих чувств, полностью умственно отключился от происходящего и перестал противиться всему, что сейчас с ним происходит. И результат не замедлил сказаться – повторный фонтанирующий выстрел был подобен залпу артиллерийской батареи, он увлек своего хозяина в водоворот чувственных наслаждений, из которого он долго потом еще не мог выплыть.

У него не было слов, чтобы отблагодарить Кристину, которая, впрочем, и так все понимала, а только ласково и нежно смотрела на Рабочева, и он купался в ее взгляде, как в чудесном сказочном бассейне, омываемый лучами любви, и вовсе не спешил покинуть его и выбраться на берег. Они долго лежали вдвоем без слов и не уставали наслаждаться своей близостью. И тот и другой понимали, что в эту ночь меж ними, действительно, случилось чудо, и теперь старались истратить драгоценные крупицы времени только для себя. Ведь буквально завтра их бурный и волшебный роман закончится, и они снова окунутся в водоворот неотложных дел, беготни и серых будней – они снова будут решать проблемы и служить своим хозяевам – каждый, конечно, по-своему, но все равно, служить. Увы, такова была их доля – но эта ночь – она была особенной, она была только для них, их желаний и их чувств, и они воспользовались ею, как только могут воспользоваться монахи, ощутив на мгновение прорыв божественного в повседневный, скучный и такой однообразный мир. Ведь, согласитесь, любовь и есть проявление божественного – кто бы там что ни говорил и на что не намекал.

Но все на свете когда-нибудь кончается. Или будет кончаться – если пока еще не началось. Кончается – сколько бы долго не длилось. И даже Солнце, которое светит уже целых пять миллиардов лет, перестанет существовать в своем прежнем виде, сначала превратившись в красного гиганта и разбухнув до орбиты Земли, а потом сбросив с себя внешние оболочки и представ уже белым карликом – такой жалкой пародией на полноценную звезду. Да что там Солнце с какими-то невразумительными десятью миллиардами лет жизни – вселенная, и та обречена на исчезновение (правда, для этого понадобится гораздо больше времени), и есть только одна универсальная единица, которая будет жить вечно – само время, и оно и есть закон и основа жизни, и оно определяет ее начало и конец.

Конечно, и время изменчиво – иногда оно летит, подобно соколу, бросающемуся с высоты на добычу, иногда ползет, как маленькая-премаленькая улитка, а иногда, кажется, и вовсе застывает недвижимо. Время – понятие неустойчивое, эмоционально окрашенное, инвариантное и способное менять скорость своего движения в зависимости от того, как его воспринимать. Т. е. можно смело утверждать, что время, несмотря на свою линейность и универсальность, все же величина относительная и просто определяет степень интенсивности жизни и жизненных процессов в каждом отдельно взятом живом организме или физическом теле.

Но, впрочем, формат этой книги никак не предполагает оперирование величинами столь серьезными (он, формат – легкомыслен и даже немного фриволен), а поэтому скажем проще – есть периоды, когда ужасно хочется иметь под рукой эдакую шкатулку времени, чтобы за ненадобностью сбрасывать его туда на хранение, а потом – в наиболее приятные моменты жизни раскрыть копилочку, да и вытащить оттуда лишние пару недель или месяцев – или даже лет. Увы, увы и еще раз увы, это невозможно, и поэтому нам остается только попытаться трансформировать свою жизнь таким образом, чтобы каждый ее день был наполнен светом, и счастьем, и предвкушением чего-то особенного и захватывающего. И как же противно все время ощущать, что то, чего хотелось, к чему стремились, и чего ждали, остается позади – чудеса происходят или же не происходят, а мы неумолимо движемся вперед и уносим с собой время, преображенное теперь в нашу память, запас которого становится все меньше и меньше. И только от нас зависит, насколько время станет нашей частью, какие уроки мы сможет извлечь из него и как ими воспользоваться.