Александр Тавер - Эскизы (сборник)

– Разумеется! А сейчас я вас оставлю. Сами понимаете, мне сегодня есть что отметить.

– Погодите минутку, сэр, – офицер сверился с компьютером. – Вас не затруднит встать вон в тот угол?

– Это ещё зачем?

– Дело в том, что миссис Аврора Дугласон тоже вынесла вам приговор. Заранее, на случай, если вы присоединитесь к программе. Ваши действия сделали вас открытым для санкций такого же уровня и ниже, и он автоматически вступил в силу.

– Она что, потребовала поставить меня в угол? – рассмеялся мистер Дугласон. – Ну, не дура ли?

– Нет, сэр. Дело в том, что этот угол легче отмывается и там нет мебели, которую вы могли бы забрызгать.

Офицер больше не улыбался. В руках у него была автоматическая винтовка.

– Печальное зрелище!

– Это ты про мою пирамиду, Хапи-Мозе [1]?

– Нет, дед, про рабочих.

– А что тебя в них не устраивает?

– Посмотри, до какого состояния ты их довел! Ты отнял у них всё время и силы, чтобы изнурять работой, которую они ненавидят. А плата за тяжкий труд! Грязная вода и пища, которой иные черви побрезгуют. Предел их мечтаний – дотянуть до вечера, когда можно будет упасть и не шевелиться.

– Ты не хуже меня знаешь, что с пирамидой лучше поспешить. Там возни ещё на декады, а мне хотелось бы получить её вовремя.

– Но не такой же ценой, дед! Большинство из них на самом деле неплохие люди с кучей талантов и годятся на что-то большее, чем таскать каменюки.

– Ты ещё молод и плохо знаешь людей, Дитя Нила. Думаешь, сидя по домам, они воспользуются этими самыми талантами и сотворят что-нибудь величественное? Они будут жрать, совокупляться и гадить. Особо одарённые будут делать это как-нибудь творчески, но не более того.

Можешь сходить и проведать тех, кого я оставил сидеть по домам со всеми их талантами. Именно этим они сейчас занимаются, и будут делать так всю жизнь, если только рука владыки не сожмет эту слякоть в кулаке, чтобы придать ей достойную форму. Через тысячу лет о них никто не вспомнит, ибо они не сделали ничего интересного, как и десятки поколений их предков от сотворения мира.

Вот пирамида – другое дело. Её будут видеть и восхищаться. Люди запомнят моё имя и их труд. Для них это шанс войти в историю, и я не вижу, почему бы им ради этого не потрудиться как следует. К сожалению, проще повелеть бить их палками, чем втолковать всё это.

– Насчёт величия и руки владыки – согласен. Но пирамида… Для того, чтобы войти в историю, есть способы похлеще и не столь унизительные. Что, если я возьму вот этих же самых людей и сотворю нечто, способное превзойти все пирамиды Гизы? Что скажешь? [2]…

– Я скажу, что тебе придется быть очень убедительным, Моше

– Здравствуйте. Я ваш адвокат.

Не беспокойтесь, вам это ничего не будет стоить. Мои услуги оплачены верующими.

Признаюсь, с моей стороны шаг был очень рискованный, но другого способа увидеться с вами не было. Сумма достаточно внушительная, да и дело интересное, благое, так что я согласился умереть и повидаться с вами.

– Зачем?

– Надо обсудить детали иска и получить ваше официальное согласие на то, чтобы я представлял вас в суде, защитил от нападок.

– Не припоминаю, чтобы на меня нападали.

– Но там, внизу, люди говорят о вас разные обидные вещи. Например, что вас нет.

– Ничего страшного. Когда я к ним выйду, все сомнения исчезнут. Да и гадостей наговорить в лицо вряд ли посмеют. От чего тут защищать-то?

– Так вот же, от этого всего. Это же клевета, подсудное дело.

– Да пусть болтают, с меня не убудет.

– Вы не хотите, чтобы они понесли наказание?

– Нет.

– Хотите наказать их самостоятельно?

– Вовсе нет.

– Понимаю. Вы их, конечно, по доброте своей простили. Но нам-то, людям верующим, за вас обидно. Они поминают ваше имя всуе и используют его в ругательствах! Когда вы подтвердите мои полномочия и отправите обратно, я… незамедлительно…

– Всуе, говоришь… – протянул задумчиво старец и огладил седую бороду. – Ну, если так, то…

Тут его прервал укоризненный женский голос:

– Петр Петрович! Ведь пожилой же уже человек… Пациент тут после операции отходит, а вы над ним шутки шутите! Везите его в палату.

Ответом ей был короткий басовитый смешок. Потолок пришел в движение. Где-то на краю поля зрения проплывали силуэты предметов обстановки. Спустя пару мгновений на фоне потолка объявилось встревоженное женское лицо средних лет.

– Не беспокойтесь! Только не волнуйтесь! Вы живы. Операция прошла успешно. А это – Петр Петрович, наш медбрат. Людей сбивают с толку его белый халат и борода, да ещё и при таком-то освещении. То за апостола Петра примут, а то и вовсе…