Александр Тамоников - Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2

– Но у тебя прекрасные перспективы в партии, Федор. Войдешь в руководство, будешь получать деньги не за тяжелый труд на заводе.

– Деньги, которых хватит на съем такой же убогой квартирки? Я же и буду приносить их в организацию?

– Финансовые трудности – явление временное. Центральный комитет наладит дело.

– Вообще-то я смогу привольно жить и без партии.

– А вот это спорный вопрос. Одиночки погибают быстро.

– Это смотря какие одиночки. Но ладно, Леня, хватит о пустом. Никуда я не уйду. Тем более работа как раз по мне. А там, глядишь, действительно удастся свалить царя. Вот тогда-то можно будет и сытую должность в новой власти получить.

– Вот что мне в тебе всегда нравилось, Федор, так это твоя открытость. Говоришь, что думаешь, причем зная, где можно, а где нет.

– Все это базары, Леня. Непосредственная подготовка к акции начнется завтра. Сегодня я имею полное право использовать свободное время по своему усмотрению. Тем более и деньжата есть.

– Опять к девкам пойдешь?

– Не к девкам, а к Машке. Ох и заводная баба, Леня! А размеры!.. Не обхватишь.

– Запретить тебе я не могу. Но особо не расслабляйся. Извозчик, который подаст пролетку, доверенный человек Курилова. Он наверняка будет докладывать ему о каждом твоем шаге.

Волков усмехнулся:

– В организации вроде никто никого не сдает. Как говорил уважаемый Виктор Ильич, это у вас не принято.

– Не «у вас», Федя, а «у нас». Но стукачи всегда были, есть и будут везде. И во властных структурах, и в революционных организациях. Это тебе не хуже меня известно.

Утром Федор похмелился, расплатился с Машкой и ушел из трактира. На квартиру он явился в половине седьмого и разбудил Якубовского.

– Нагулялся? – спросил тот.

– Нормально.

– Свежачком от тебя тянет. Пил утром?

– Я всю ночь пил и кувыркался с девкой. Ты досыпай, Леня, я приму душ, приведу себя в порядок. Что у нас на завтрак есть?

Пролетка, обещанная Куриловым, подъехала к булочной, находившейся рядом с домом Якубовского, в девять часов, как и было оговорено.

Волков уже ждал ее, сел и спросил:

– Ты от Курилова?

– Да. А ты Волков?

– Федор. Зови по имени.

– Хорошо, а я Гришка. Куда едем?

Волков назвал адрес и через сорок минут остановил извозчика за два квартала до нужного дома.

– Гриша, погоди у церкви. Дальше я пройду пешком.

– Долго ждать-то?

– Сколько потребуется, – заявил Волков и пошел по улице.

Дом купца Васильева стоял в тупиковом проулке. Соседей рядом нет, и это хорошо. Да и проулок совершенно пустой. Что тут делать посторонним, в тупике-то? Забор сплошной, дощатый, невысокий, перед ним кусты сирени. При всем желании лучшего места для акции и нарочно не придумаешь.

Не беспокоится о своей безопасности господин Васильев. Уверен, что о его темных делах никто не знает. Вот так излишняя самоуверенность приводит к гибели. Да ладно бы только того недоумка, который ее проявляет. Нет, он обрекает на смерть и близких. Ну и черт с ними.

Городовому здесь тоже делать нечего. Волков заметил всего одного полицейского, да и то далеко в стороне, у церкви.

Осмотревшись, Волков вернулся на улицу и прошел дальше.

На перекрестке он постоял две минуты, вернулся к пролетке и приказал извозчику:

– Домой, Гриша!

– Больше никуда не поедем?

– Поедем, но ночью, по двум адресам. Один из них тебе уже известен.

– Сюда, что ли?

– Сюда. А сейчас езжай прямо.

– Слушаюсь.

На перекрестке Волков указал на винную лавку:

– Запомни это место. Ночью скажу, что делать, понял?

– А чего понимать-то? Что скажешь, то и сделаю.

– Молодец. Теперь на хату.

У дома Якубовского Федор вышел из пролетки и предупредил извозчика:

– Смотри, Гриша, в одиннадцать часов быть как штык. И что бы я ни делал, вопросов не задавать.

– Оно мне нужно? – безразлично ответил Григорий.

– Верно мыслишь. Оно тебе совершенно не нужно. До вечера.

– В одиннадцать буду здесь.

– Не здесь, у булочной!

– Ладно, у булочной.

– Свободен.

Отправив извозчика, Волков прошел на квартиру Якубовского, которая стала его временным пристанищем.

Днем Якубовский заметно волновался. Ему не сиделось на месте. Он бродил по комнате, от кровати до окна, садился на стул, тут же вставал и уходил на кухню.

– Леонид! – окликнул его Волков, развалившийся на своей кровати. – Ты чего мечешься по хате?

Якубовский подошел к нему:

– А ты спокоен, Федор?

– Не вижу повода для беспокойства.