Алексей Синицын: Искусство скуки

Короче, не любил он ковыряться в земле и всё. Но тут же совсем другое дело! Это не сорняки тебе полоть или землю в саду рыхлить, а настоящие археологические раскопки! Да, ещё где, в Древнем Китае! («Пассажиры, вылетающие рейсом в Древний Китай, просьба пройти на посадку. Повторяю…»).

Обычно археологические экспедиции брали подсобных рабочих на месте, из аборигенов, так намного дешевле выходило. Своих таскать – на одних авиабилетах разоришься. А тут друг Феликс расстарался, можно сказать, сам себя превзошёл: уговорил профессора Абенакра взять в археологическую экспедицию студента-филолога. Слыханное ли дело? Но Феликс был любимым аспирантом профессора, и к тому же обладал почти магическим даром убеждения. Уж, он к своим 25 годам девок насовращал на целое небольшое аббатство!

«Вы его не знаете, он ещё Вам Трою откопает!» – уверенно без тени сомнения на лице заявил Феликс своему патрону. «Теперь в Китае? – Язвительно отозвался профессор. – Один такой вот дилетант уже откопал, довольно, больше не надо!». Профессор не любил Шлимана, испытывал к нему даже некоторое чувство профессиональной брезгливости, но филолога взять всё-таки согласился (не знаю, что уж там ещё наговорил ему Феликс). С тем условием, что он, Феликс, лично ручается за то, что «этот человек никуда самостоятельно шагу не ступит, а, главное, не откроет ничего наподобие Трои!». На том и порешили: шагу не ступать, ничего не открывать – археология!

– Девчонки, конечно, так себе, «перекусить», – характеризовал Феликс своему другу, участниц будущей экспедиции, представлявших собой, главным образом, студенток-археологинь, а вот мадам Де’Кергье – тут он поджал губы и мечтательно закатил глаза в поднебесье.

– Кто такая мадам Де’Кергье? – Осведомился филолог, просто потому, что Феликс оставил ему место для вопроса своими взметнувшимися бровями и закатившимися глазами. Да, и не может человек вечно ходить с закатившимися под лоб глазами, это очень неудобно. – И потом, она же замужем.

– Замужем, провинция! – Снисходительно пожурил его Феликс. – Мадам Де’Кергье – это новоиспеченный доктор археологии, гордячка, красавица, Снежная Королева, скрывающая за своей внешней ледяной холодностью, – уж поверь моему намётанному глазу, – подмигнул Феликс, – бешеный темперамент! Да, помимо всего прочего, она ещё и баронесса, по мужу! Я давно к ней присматриваюсь, только всё как-то случая подходящего не было… – тараторил археолог, почти захлёбываясь собственной слюной, – а тут, представляешь! Преподаёт на соседней кафедре «Методологии обработки артефактов» – «белые воротнички». – Он язвительно скривил губы, как его учил делать это правильно перед зеркалом профессор Абенакр. – Точнее, белая блузочка, почти прозрачная, а под ней… В принципе, на этапе первичных раскопок ей и делать-то нечего. Но, похоже, сама судьба постучала в мою дверь: «Та-да-да-да!» – Археолог пропел из пятой Бетховена.

– А, что барон?

– Нет, я ему говорю про недосягаемые вершины, сверкающие ослепительной белизной, а он мне про какого-то мужа-барона! – Всплеснул руками Феликс. – Ты, что не понимаешь, что барон только придаёт всей этой заворачивающейся истории дополнительную пикантность?

– Так тебе надо было в альпинисты, а не в археологи. – Равнодушно сострил филолог.

– Скучнейшее ты существо, и зачем я беру тебя с собой, сам не понимаю? – Феликса распирало от собственных фантазий на тему мадам Де’Кергье, и он теперь артистически паясничал. – Но, ничего, за пару-тройку месяцев я сделаю из тебя человека! Население Китая составляет около одного миллиарда. Я тебе лично выберу из, примерно, пятисот миллионов китайских женщин, какую-нибудь экзотическую подружку. – При этом Феликс изобразил кроличьи зубы и раскосил пальцами глаза, желая, по всей видимости, показать, что каждому в этом мире своё.

– Баронесса даже не посмотрит в твою сторону, когда познакомится со мной. – То ли в запальчивости, толи просто так брякнул филолог.

Феликс, аж поперхнулся слюной, в достаточном количестве выделившейся, благодаря полёту его разыгравшейся фантазии.

– Ты это серьёзно? – Он смотрел на друга, как на пустынного варана, заявившего о своей готовности немедленно покорить Эверест.

– Хочешь, на спор? – В Феликсе проснулся леопард со страстью к карточной игре.

– Из двух спорящих, один всегда подлец, другой – дурак. Не хочу чувствовать себя подлецом, но, как отказать себе в удовольствии увидеть тебя в дураках? – Филолог старался быть, как можно более саркастичным. – Одну глупость ты уже совершил. Если бы ты не заикнулся о пари, я бы никогда не позволил себе перейти дорогу своему доброму другу, даже, если бы баронесса показалась мне чрезвычайно милой и привлекательной, но ты сам толкнул меня на этот путь, не сулящий тебе ничего, кроме позора и падения в собственных глазах. Увы, мне остаётся только принять этот безумный вызов.