Алексей Лукшин: Преступление без наказания или наказание без преступления (сборник)

– А не помнишь? Хоть небольшие подробности.

– Да нет, – последовало молчание.

– Он же верующий, грех на душу взял! Вот так, всё понимая! Видел перед собой и ножом убил человека осознанно, чтоб самому выжить. Это не из окопа стрелять, это как-то иначе. А рассказывать, значит, вновь пережить. То же самое, наверно, что повторно нагрешить.

– Лёха, дед говорил, что самые ужасные, страшные дни, о которых и вспоминать не хочет, были те дни, когда к «своим» вернулся. Что началось! Как били. Нет, не били, а пытали избиениями и голодом, лишь бы сознались, что они предатели и диверсанты. Кошмар. Ад, сотворённый руками человеческими. И ничего не изменишь. Пока суд да дело, приговор и в дисбат. В дисбате такие, как он, были самым низшим сословием преступников. А значит, смерть. Сказывал, что, будучи худым, его били меньше, раньше заканчивали. Он даже Бога славил, что худощав. Панкратова, который покрепче и коренастей был, всегда дольше избивали. Сознаться в том, чего не было, наговорить на себя легче. Да только! Понимание жизни, поступков и поведения людей сильней заставляет задуматься. И не сознаёшься – интуитивно. Хотя силы и терпение на исходе. Понимаешь, сознаешься – бить будут сильнее, кулаками дух выбьют, напрочь забьют до смерти эти красные дознаватели. Отчего станут довольны, что предателя нашли, предотвратили. И поделом ему.

С интересом и волнением слушал я историю человека, которого я видел каждый день, не подозревая о его непростой жизни.

– В деле у него стояла пометка о профессиях, которыми владел. Среди них кузнечное дело, которым овладел ещё мальчуганом, тогда и научился лошадей на подковы ставить. Знать, потребность случилась, и его через два месяца забрали из «дисбата», ближе к тылу, армии лошадей надо было готовить. В военное время лошадь была боевой единицей, так как каждой пушке практически для передвижения требовалась лошадь, каждой подводе с боеприпасами, а сколько ещё самого необходимого нужно перемещать. Вот где пути господни неисповедимы, улыбка судьбы. А самолёты и танки – это как невидаль солдатская. Где-то были, конечно! Позже узнал, что Панкратова через два месяца всё-таки убили, скорее, забили до смерти.

Во время разговора, поясняя эту историю, он сравнил телосложение примерно так: «Я ведь в деда пошёл. А вот Панкратов! Лёх, как ты – невысокий и крепкий. Историю про Панкратова хорошо помню, всегда на тебя смотрю, ты мне его напоминаешь».

Стало не по себе от того, что мой друг примерил судьбу горемыки Панкратова на меня. Что за сходство нашёл? Почему?

Понял не сразу. Но понял. Иногда, встречаясь и размышляя на тему «жизнь», я произносил какую-то фразу, а может, приводил пример или что-то, что дало повод, провести параллель в уме, воображаемом мире. У каждого человека свой воображаемый мир, мозг рисует представляемые сюжеты в нашей голове. И вот для себя друг что-то нашёл в моих словах, припомнив дедушкину историю. И на!

Панкратовым стал в его представляемом мире я.

Нарастало огромное желание выкинуть прочь из головы историю о Панкратове.

– Что дальше? – умышленно перебил, чтобы уйти от неприятных мыслей.

– В военном билете нет сорок третьего и сорок четвёртого года, будто нет человека в эти годы, ничего не делал, не жил вовсе. Благодарное отечество: нет записи – нет человека.

В конце сорок четвёртого запись появилась, что зачислен в ту же часть, но это наступало время, когда практически уже становилось ясно, что победа на нашей стороне, все армии шли в наступление практически по всем фронтам.

Со слов деда, весной сорок пятого во многих местах война, как таковая, закончилась, и многие части уже не вели боевых действий. Для него война завершилась в Венгрии под Будапештом. 9 мая, когда фашистская Германия признала поражение, многие уже как месяц и больше без боёв только перемещались по территориям других государств.

В наше время дед любил смотреть передачу «Клуб кинопутешественников» с ведущим Сенкевичем. Как он о Венгрии вспоминал: красивейшие места; а что тут удивительного, время года – весна, природа набирает во всей своей полноте силу очарования красоты, а он в это время в прекраснейшем месте, на озере Болотон, мысли о конце войны благотворны, настроение весеннее у всех солдат, офицеров. Напряжённые нервы расслабляются. Да, ощущение счастья в тот миг витало в мыслях, во всех жилках, им пронизывалось каждое слово, каждый взгляд.

Конечно, на разный характер, на разного человека всё действует неодинаково. Многие кичились, выпендривались, артачились. Верно, как всегда прикрывали свои слабые стороны нрава обычной бравадой, наглым гонором, резкостью движений и громким словом.